– Жалеешь?
– Жалею.
Ответила без паузы, потому что так и было. Если бы я могла отмотать время, то ни за что не поступила бы так же. И пусть бы проклинала себя всю оставшуюся жизнь, но не погрузилась бы в этот кошмар полностью. Я влюблена в Криса, но никогда, даже в момент заключения этой нелепой сделки, не собиралась отдаваться даже за его спасение. Однако мы все еще просто разговариваем – вероятно, это признак того, что пока я все делаю правильно?
– Расскажи о нем, – вдруг попросил Сергей Андреевич.
– Уверена, вы о нем знаете куда больше моего.
– Так и есть. Но расскажи теперь о своей стороне истории. Сколько вы знакомы?
– Больше двух лет.
– Ого. И за это время он не залез к тебе в трусики?
– Даже не пытался.
– И все же о работе вы разговаривали? – Сергей Андреевич чуть склонил голову, не отрывая от меня пристального взгляда.
– Он… он предлагал устроить меня в стриптиз.
– Ты ведь понимаешь, что под стриптизом он подразумевал не совсем стриптиз? – мужчина, кажется, издевался. По крайней мере голос его звучал издевательски.
И нет, я этого не понимала. Первые сомнения сразу отмела и только сегодня, можно сказать, увидела Криса таким, каким его раньше не представляла. Да вот только на осмысление новых обстоятельств мне никто времени не дал. Оказаться бы дома, чтобы все это осталось позади, как кошмар. Вот тогда я и смогу ответить вернее, каково мое отношение к Крису теперь. Сейчас же от меня явно ждали ответа.
– Если вы говорите о… – я невольно запнулась на полуслове, но заставила себя продолжать, – о проституции, то я точно не гожусь для такой работы.
Он легко пожал плечами и будто потерял всяческий интерес ко мне, сосредоточившись на выпивке.
– Может, и не годишься. На первый взгляд точно не годишься. Но ты определенно совершеннолетняя и испытываешь финансовые трудности, иначе он не стал бы вообще тратить время на такую, как ты. А домариновать можно любую, даже если вначале она уверена, что не годится.
– Такую, как я? – я выцепила самое важное.
– Да. Зажатую, закомплексованную, романтичную дуру, не имеющую ни малейшего представления о жизни. Поставь тебя сейчас на улицу, так ты бы своим видом любого клиента разжалобила так, что он предпочел бы тебя удочерить, а не трахнуть. Хотя… после все равно бы трахнул, но со слезами жалости на глазах.
Вся моя сила воли – буквально вся – ушла на улыбку. Я тянула уголки губ в разные стороны с таким усилием, как если бы от правдоподобности этой гримасы зависело все мое существование. И даже в голос смогла добавить искринку иронии:
– Сергей Андреевич, а какие у меня шансы разжалобить вас?