Дракон всмотрелся внимательнее и, наконец поняв все, прикусил губу.
— Зачем это тебе? — тихо спросил он, убедившись, что не ошибся.
Белка невесело улыбнулась:
— Они — моя стая.
— Тогда мне придется тебя убить, — так же тихо сказал дракон, и Гончая снова улыбнулась.
— Но они — мои, дракон. Отец, брат, моя пара. И я пришел, чтобы сохранить ее любой ценой.
— Пришла… — едва слышно поправил он, старательно не глядя в глаза Гончей.
— Для кого как. Но тебе ведь это не помешает?
— Нет. Ты не принадлежишь нашему виду.
— А если бы принадлежал, не посмел бы?
— Дарящие жизнь святы.
— Что ж, полукровкам никогда не везло по жизни, — сухо кивнула Гончая, приподнимая свои клинки. — Мне не повезло особо, хотя это, конечно, как посмотреть. В конце концов, жить ради стаи и умереть за нее — это ли не честь для воина?
Дракон угрюмо промолчал.
— Значит, мы все решили? — снова спросила Белка. На этот раз без улыбки и по-деловому.
— Да, — глухо отозвался он и швырнул в нее сгусток чистого «Огня».
Ллер Адоррас вздрогнул, когда ему на плечо опустилась чья-то твердая рука, и, оторвавшись от невероятного зрелища в виде смятенного дракона, удивленно уставился на наглеца.
— Уходи, — беззвучно велел ему Шир, сверкнув пожелтевшими глазами. — Вам здесь не место.
Владыка Эоллара ошеломленно моргнул, однако перевертыш лишь пригнулся и бесшумно скользнул дальше, в сторону рена Аверона и главы совета, растерянно взирающих на беседу Гончей и внезапно притихшего Создателя.
Но откуда тут взялся Шир? Ах, вон дыра зияет в стене, которая прежде считалась неприступной. Но эти дикари, наверное, просто не знали — взяли и сломали, после чего юркнули в образовавшуюся щель, раскидав по дороге растерявшуюся стражу, а теперь настойчиво подталкивали непонимающих алиарцев к выходу, будто им было до этого какое-то дело.
Владыка запоздало кивнул Роинэ, чтобы уходил вместе со всеми. Тот подчинился без возражений. Да еще и Аверона прихватил за собой, на пару с Эганарэ и Эвисталле, от которых вообще не было никакого проку.
— Сир? — позволил себе некоторую вольность Ортэ.
— Я останусь, — не оборачиваясь, отозвался ллер Адоррас.
И верно: негоже правителю бежать с поля боя. И совсем уж недостойно владыки спасаться бегством впереди своих подданных. Хотя последние, наверное, сочтут это чудачеством. Но ему не было до них дела — гораздо больше повелителя волновала его верная стража, потому что она, хоть и была ошарашена появлением Создателя, все же не поддалась панике. А теперь плотно сомкнулась вокруг владыки, готовясь защитить его любой ценой.