Прикрыв глаза рукой, дракон остановился и настороженно взглянул в новую напасть. При виде «солнца» он беспокойно повел плечами, а затем покосился на тяжело дышащих оборотней, но те не собирались нападать. Как отпрыгнули от него после неудачной атаки, так и замерли, во все глаза уставившись на пылающее красно-зеленой радугой чудо.
Дракон сдвинулся, чтобы видеть зверей краешком глаза, но тем вдруг стало не до него — они так и таращились на переливающееся огнями «солнце», все сильнее топорща шерсть на загривках и опасливо то скалясь, как на нового врага, то поспешно пряча зубы. А странное «солнце», преодолев оплавившийся проем, сделало несколько бесшумных шагов. В оглушительной тишине доплыло до центра зала, где и остановилось, медленно оглядываясь и словно решая, что делать.
Дракон, взглянув на него истинным зрением, удивился: чистая энергия, настоящий «Огонь» дракона. Та же яростная воронка. Тот же смерч неистовой ненависти. Та же злость, кипящая на крайней точке.
Словно в ответ свет стал совсем нестерпимым. Откуда-то из глубины на оторопевшего дракона сверкнули два невыносимо ярких рубина. Но потом пышущая жаром сфера ужалась и приняла форму человеческого тела. Правда, тело явно было женским, но «Огонь» это не смутило — укоротив гневные язычки, он послушно притих и остался плясать лишь на матово-черном доспехе, коротких вьющихся волосах и срывался нетерпеливыми искрами с тонких пальцев, закрытых такими же чешуйчатыми перчатками. А потом постепенно стек с этих тонких рук в два длинных, изящных, угрожающе приподнятых клинка, на которых неистово горели древние руны.
— Белка… — зачарованно прошептал Элиар, во все глаза уставившись на объятую пламенем Гончую.
— Живая, — облегченно вздохнул Тиль, с гордостью и затаенной тревогой взглянув на преобразившуюся невестку. — Кажется, пришло время ее «Огня». На пятьсот лет позже, чем я думал, но все-таки пришло.
— Так это ее «Огонь»?! — шалея от внезапной догадки, охнул Элиар, и Эланна удивленно приоткрыла рот.
— Конечно, — слабо улыбнулся владыка Л’аэртэ. — Она же наша, ясень ее принял. Ты же сам видишь — «Огонь» не красный, как у нас, а рыжий. Именно от него в свое время умер Талларен. Понимаешь?
Светлый вздрогнул.
— Боги… надеюсь, у этого дракона еще нет детей и не останется безутешной вдовы. — Он опасливо покосился на побратима, но Таррэн не сдвинулся с места. — Брат, ты как?
Темный эльф промолчал.
— Насколько я понял, малыш сейчас… сердится? — осторожно спросил Элиар.
— Нет, Эл, — очень напряженно отозвался Таррэн. — Малыш сейчас в таком бешенстве, что даже мне не по себе. Кажется, они с хмерой окончательно слились, и это значит, что от Бел тут немного осталось. Помнишь, чего мы все боялись? Вот оно, брат. Так что упаси тебя небо вякнуть что-то ей под руку. Адоррас, стой на месте. Пожалуйста.