Он не знал, что изменилось в Белке за последние дни, но еще в прошлую ночь этого не было и в помине. Он видел ее разной — спокойной и разъяренной, томящейся от неги и даже взбешенной. Но еще никогда за пять веков совместной жизни Таррэн не замечал, чтобы ее руны так неистово горели.
Белка во сне вздохнула и, дернув плечом, заставила эльфа убрать руку. Но потом словно спохватилась и, поерзав, устроилась поудобнее, приткнув нос где-то у него под мышкой. Таррэн не сомневался: даже во сне эта дикая кошка отлично чует запах его кожи, и, если этот запах исчезнет или изменится, Белка мгновенно проснется. Более того, будет готова к бою, потому что всегда знала, где он и что с ним происходит.
Откинувшись на подушку, эльф задумался, рассеянно поглаживая спину супруги. Он не понимал, что происходит и что именно стало причиной ее сегодняшнего срыва. В том, что срыв был, он не сомневался: в другом состоянии Бел не рискнула бы сражаться в полную силу. Но сегодня она пыталась убить дракона. И убила бы, если бы не… что?
На этом месте его мысль забуксовала.
Почему Бел вообще захотела это сделать? Неужели сходство дракона с Таллареном настолько выбило ее из колеи? А если она поняла, что ошиблась, то почему не остановилась? Почему, в конце концов, не оглушила? Ведь могла… могла, и не раз! Потом связали бы его, расспросили, все выяснили… но она и уйти ему не позволила, и убить не посмела, как будто что-то придержало ее за руку.
Плохо то, что Белка почти две недели гуляла по Эоллару, а то и за его пределами. Плохо, что Истаэр знает о чем-то — неспроста же она его в тот день за шкирку взяла. И неспроста потом исчезла вместе с ним. Значит, хотя бы какое-то время они пробыли вместе, и, скорее всего, она уговорила летописца показать настоящие хроники. Но тогда получается, Бел узнала что-то, о чем остальные не имеют никакого понятия.
Таррэн задумчиво потер грудь.
Надо будет с ней поговорить. И желательно до того, как в спальню ринутся обрадованные «шутейным» вызовом перевертыши. А они могут, могут… в своей безудержной радости, да со сна, да с осознанием того, что прощены, они еще и не такое могут. Им сейчас и море по колено. Кстати о море…
Эльф нахмурился, пытаясь поймать ускользающую мысль, но та, зловредно вильнув хвостом, поспешила сбежать. А в памяти снова всплыл один из неоправданно ярких снов, от которых у него каждый раз оставалось необъяснимое ощущение раздвоенности.
«Наверное, драконья кровь дает о себе знать, — решил Таррэн. — Понять бы только, почему я вижу себя именно на его месте. Жаль, что лица не видно, но мне порой кажется, что это я там стою и сжигаю за собой мосты. Что это? Память рода? Голос крови? Мои собственные выдумки? Но тогда почему все настолько реально, что я поутру могу ощутить вкус морской пены на губах?»