Ллер Адоррас наконец позволил себе улыбку и крепко, до боли, обнял дочь. Ну, Белка… ну, Гончая… ну, бестия хитрая… что поделаешь, если она и здесь оказалась во всем права? Что можно сказать, раз она давно обо всем этом знала?! Что вообще можно сделать рядом с этой неподражаемой кошкой, у которой все ходы продуманы на сотню шагов вперед?!
Правда, он совсем не ожидал, что все повернется таким образом, но спасителю единственной дочери он был готов доверить все что угодно. Включая дворец, источник, лес, который эти чужаки тоже постарались сберечь. А также свою маленькую девочку, с трепетом взявшую за руку сурового эльфа. И весь свой спокойный мир, который под защитой такого владыки очень скоро по-настоящему расцветет.
При виде бережно обнявшего Эланну отца и ее счастливых глаз Таррэн негромко хмыкнул. Но потом все-таки не выдержал: вытянув длинную шею, прижался к жене как можно теснее и тихонько заурчал. Его тело стремительно поплыло, растаяло, а еще мгновение спустя он уже крепко обнял ее самыми обычными руками и, позабыв обо всем на свете, с наслаждением шептал в маленькое ухо:
— Моя… всегда только моя, Риаррэ илле Л’аэртэ…
— Всегда знала, что драконы жадные, — улыбнулась Гончая. — А еще они невероятно ловко умеют прятать свою настоящую суть. Правда, родной?
— Ну и как тебе? — сощурив голубые глаза, спросила Белка.
Стрегон, облокотившись на перила террасы, неопределенно пожал плечами:
— Кольцо как кольцо. Ничего необычного.
— Значит, ты все-таки заметил?
— Что именно?
— Ты же видел: Тиль отдал Эланне свое кольцо, — повела обнаженными плечиками Гончая. Поправила сбившийся подол красивого платья, в котором ее по первости даже ллер Адоррас не признал, и пояснила: — Для него такой поступок — верх безалаберности. Он никогда прежде не делал столь рискованных и необдуманных шагов.
— Он влюблен. Что в этом плохого?
— Ничего. Зато для наших алиарских друзей его поведение граничит с помешательством. Да и кто в здравом уме доверит женщине свою жизнь и свободу?
— Таррэн же доверил, — хмыкнул Стрегон, чувствуя себя неловко в роскошном костюме, воротник которого уже начинал ощутимо давить на горло.
Белка, проследив за тем, как он раздраженно дергает ворот, понимающе улыбнулась.
— Таррэн от меня уже никуда не денется… впрочем, как и я от него. А вот Тиль… вообще-то родовые перстни на дороге не валяются. И так просто их не дарят даже невестам.
— А почему ты сказала, что его перстень теперь обычный? — начал прозревать Охотник.
— Да потому, что никакой силы в нем не осталось: настоящему дракону нет нужды прятать ее в красивую безделушку. Он самодостаточен сам по себе. Цельный, понимаешь?