Тирриниэль раздраженно покосился на сиротливо белеющую между корней трубочку из поющей ивы и едва сдержался, чтобы не отшвырнуть ее подальше.
«Почему ты не послал мне зов раньше?!»
«Не мог, — кротко отозвался светлый. — От вашего „Огня“ можно только с ума быстро сойти, но никак не прийти в себя. Как только я понял, что могу загореться прямо там, ушел. А когда сумел переварить, сразу позвал тебя. Как Таррэн?»
«Плохо, — буркнул Тиль, с невыразимым облегчением видя, что аура сына становится прежней. — Но лучше, чем пару минут назад. Где ты?»
«В соседней комнате».
«Прийти сможешь?»
«Нет», — почему-то хмыкнул Элиар.
Тиль нахмурился, уловив в его голосе сарказм, но отвлекаться было недосуг: Таррэн все-таки сумел обуздать свой неистовый «Огонь», очнулся и, глубоко вздохнув, посмотрел на владыку вполне осмысленным взглядом.
Тирриниэль устало улыбнулся.
— Ты как?
— Терпимо. — Изо рта Таррэна выскочил и тут же пропал огненный язычок. — Прости. Я не успел тебя позвать.
— Может, все-таки скажешь, что тут случилось?
— Если бы я сам понимал… Эл, когда пришел, сказал, что с моей аурой что-то не так. Предложил посмотреть. Я согласился. А пока он работал, я решил сыграть для Бел… — Молодой лорд мгновенно помрачнел. — Мне показалось, что это поможет ей услышать и понять. Показалось, что так надо. Но потом Эл что-то затронул…
— Эл?!
— Или я сам… не знаю, еще не разобрался. Просто накатило откуда-то… как лавиной накрыло… и «Огонь» сошел с ума. Я думал, меня разорвет на части, едва успел Эла оттолкнуть и закрыться. Конечно, он иногда прорывался наружу, особенно в последние пару лет, но такого, как сегодня… — Таррэн прислушался к себе и поднял растерянный взгляд. — Отец, что это было? Что со мной происходит?!
Тирриниэль снова нахмурился, однако смог наконец отнять руку от груди сына, на которой остался выжженный, почерневший и осыпающийся пеплом отпечаток ладони.
— Не знаю. Что ты помнишь?
— Все. Даже то видение, в котором Белка… прости. Я не понимаю, как и почему это произошло. — Таррэн опустил глаза на свою правую руку и облегченно вздохнул. — Ее перстень в порядке, изумруд тоже — значит, она жива и хорошо себя чувствует. Насколько далеко, не скажу, но точно жива. И мое второе сердце тоже молчит. Хотя всего пару минут назад я был почти уверен…
— Встать можешь?
Таррэн нагнулся за флейтой, ухватился за ближайший корень, а потом почувствовал, что с ясенем что-то не так, и охнул:
— Когда же он успел… отец!
Тиль, не оборачиваясь, только хмуро кивнул: да, для него неожиданный рост дерева тоже стал загадкой. А когда Таррэн покачнулся, владыка вовремя подхватил сына под локоть, придержал и пристально всмотрелся в его осунувшееся лицо. К счастью, признаков недавнего безумия там не было — просто безмерная усталость, тоска, почти прежнее отчаяние… и слабая надежда на то, что все образуется.