— Я с вами, мой лорд, — спокойно сообщил Шир.
— Бел велела? — криво усмехнулся эльф.
— Конечно.
— Хорошо. Но Стрегон и рыжий останутся здесь: они самые молодые и чувствительные. Таррэн, ты слышал? Остаешься с ними и к «Огню» больше не прикасаешься!
Таррэн потер виски:
— Хорошо, я попробую.
— Ты сделаешь, а не попробуешь, — почти ласково сообщил ему отец. Точно таким же тоном говорила Белка, когда начинала сердиться. — Если ты сорвешься, остановить тебя будет некому. Мои резервы не бесконечны, у Эла — тем более, перевертышей у нас всего пятеро, а у Лана пока не хватает опыта в таких делах. Светлые тут вообще не помощники, так что сделай одолжение, не отходи далеко от ясеня. По крайней мере, пока не вернется Белка.
— А как ты объяснишь старейшинам мое отсутствие?
— Да уж придумаю что-нибудь, — снова усмехнулся Тирриниэль. — Что я, повода не найду?
— Учти, Адоррас — сильный маг. Лжи в своем доме не потерпит.
— Теперь это не только его дом, — буркнул под нос Элиар. — Если, конечно, я все правильно понял.
— Так, наговорились, — оборвал его Тирриниэль. — Стрегон, кто из вас останется дежурить?
— Я и Шир.
— Тогда присмотрите за фоном. Если почувствуете неладное, будите.
Тирриниэль, дождавшись, пока недовольный светлый и бодро подскочившие с места охотники выйдут, обернулся к сыну.
— Я в порядке, — не слишком охотно откликнулся тот.
Но Тиль не удовлетворился ответом — быстро подошел, придержал его за плечи и внимательно всмотрелся в полные тоски глаза.
— Не лги мне, — тихо попросил владыка. — Я знаю, что ты далеко не в порядке. И вижу, что твоя аура стала иной. Это пугает меня, сын, и я не хочу тебя потерять. Но еще больше не хочу, чтобы тебя потеряла Белка.
Таррэн виновато опустил голову.
— Я не хотел тебя в это втягивать.
— Ты мне не доверяешь? — еще тише спросил Тирриниэль.
— Доверяю.
— Тогда в чем дело? Что тебе мешает?
Таррэн невольно вздрогнул, припомнив свой ужасающе реальный сон, в котором погибала старая драконица, и едва не зажмурился, чтобы не видеть ее лица — проступающего сквозь толщу камня, как смутный образ. Поразительно красивого, невыносимо знакомого… лица Белки, которое появлялось перед ним всякий раз, когда доводилось закрыть глаза.
Он вздрогнул снова и, сообразив, что отец все еще ждет ответа, хрипло сказал:
— Прости. Я еще сам не понимаю.
Тирриниэль нахмурился, подозревая, что услышал далеко не всю правду, но вздохнул и вышел, не сказав больше ни слова. А Таррэн, убедившись, что остался один, опустился на чудом уцелевшую кушетку и, обхватив руками голову, глухо застонал.