– Куда мы едем? – спрашиваю я ее, постепенно расслабляясь и чувствуя себя лучше.
Она бросает на меня взгляд:
– В одно место, которое ты должна увидеть. Если ты считаешь, что должна быть рядом с Дэром, ты должна знать о нем все.
Я слышу что-то в ее голосе, нечто неприятное, и мне становится страшно: может быть, не стоило выбирать это укрытие?
Она сворачивает на темную дорогу, затем в тихий переулок, и наконец мы останавливаемся на парковке перед зданием, которое уже давно нуждается в реставрации.
– Пошли, – выкрикивает она мне из-за плеча, живо взбегая по лестнице на своих высоких черных каблуках.
Я чувствую себя неуклюжей, следуя за ней, но она даже не думает о том, чтобы замедлить шаг. Надпись на двери гласит: «Психиатрическая лечебница Оакдейла». Увидев ее, я замираю на месте.
– Что это за место? – шепчу я, в то время как она открывает передо мной дверь.
– Тебе нужно увидеть это самой, чтобы поверить, – бормочет она.
Перед нами открыл свой зев длинный коридор, простирающийся дальше, чем видят мои глаза, стены потрескались за много лет, а свет остается очень тусклым, даже когда она нажимает на кнопку выключателя.
Вокруг никого нет, но до меня доносятся стоны, крики, вой.
– Я ничего не понимаю. – Мне кажется, я сама перехожу на вой.
Эшли закатывает глаза:
– Ты серьезно думаешь, что кто-то вроде Дэра не имеет багажа за спиной? Пора бы уже повзрослеть, крошка!
Она толкает все двери, пока мы проходим все дальше и дальше. Но все комнаты пусты. Все до единой.
Но я чувствую, что здесь что-то есть.
Нечто до боли уродливое.
Когда мы останавливаемся в самом конце коридора, Эшли поворачивается ко мне, и на этот раз ее взгляд не на шутку пугает меня. Как я сразу этого не заметила?
– Его мать провела здесь несколько лет, – говорит она мне, словно раскрывая страшную тайну, – впрочем, после того что сделал Дэр, в этом нет ничего удивительного.
По ее взгляду я понимаю, что она знает нечто, от чего мне хочется спрятаться, только бы не видеть это.
Потому что от этих криков меня начинает тошнить.
В своей голове я вижу Дэра, и он еще совсем ребенок.
Он стоит рядом с кроватью, склонившись над двумя спящими людьми.
Что-то сверкает в его руке, словно вспышка в ночи.
И я пытаюсь сказать ему «нет», остановить его, только бы он не двигался.
Но, конечно же, он меня никогда не услышит.
А затем дикий крик и море крови.
Мой дядя лежит в крови, раскинувшись в своей собственной кровати, а кричит темноволосая женщина.
Я вижу прах в усыпальнице, и на камне выгравировано его имя.
Ричард Уильям Саваж II.
Глаза Дэра, огромные и темные.