Но совершенно определенно, она видела смерть.
Я стою посреди мавзолея.
Проведя все свое детство и юность в одном доме с похоронным бюро, я точно могу сказать, что знаю о смерти все. Мне известно, как она выглядит, как она пахнет и даже какая она на вкус, когда в воздухе стоит ее отчетливый дух.
И здесь я снова окружена ею.
Пол выложен камнем, но с тех пор, как он был лишен прикосновений солнечных лучей, его почти полностью покрыл мох, поэтому я чувствую мягкую поверхность под своими ногами. Стены сделаны из толстых каменных блоков, и в них есть несколько углублений с останками членов семьи Саваж. Здесь я могу увидеть несколько поколений семейства, и меня поражает то, как же долго поместье Уитли принадлежало этой фамилии.
Ближайшие ко мне – Ричард Саваж I, мой дед, и Ричард Саваж II, мой дядя, а рядом с ним захоронена Оливия.
Оливия.
То имя из моих воспоминаний.
Мать Дэра.
Я провожу пальцами по ее высеченному на камне имени, словно пытаясь впитать его холод и твердость.
Что мне о ней известно?
Почему она играет такую важную роль в моих воспоминаниях?
Может быть, Дэр унаследовал ее глаза или волосы? Может быть, она была единственным ярким пятном в его жизни? Может быть, он смертельно страдал без нее, когда ее не стало?
Я не знаю.
Все, что мне известно, это то, что ее имя появилось в моей голове вчера… до того, как я набрела на это место.
И это моя первая серьезная зацепка.
Проводя по стенам кончиками пальцев, я обхожу комнату кругом, приветствуя своих предков, почивших здесь в абсолютном безмолвии.
Оно настолько громкое, что от него почти звенит в ушах.
Из-за щели в открытой двери на пол ложится длинная полоса света, и пока я погружаюсь в разглядывание этого яркого лоскута на земле, до меня доносится шепот:
– Калла.
Я резко оборачиваюсь назад, но не нахожу там ровным счетом никого.
Мурашки пробегают по моей спине, а руки покрываются мурашками, когда я оглядываю каждый уголок пустынной комнаты. Все люди, что лежат здесь, давно мертвы.
Но… этот шепот был слышен очень ясно в оглушительной тишине.
Я слышу голоса.
Этот факт не на шутку меня пугает, но это далеко не самое страшное: ужаснее то, что он кажется мне до боли знакомым.
Он напоминает мне голос моего брата.
Но этого не может быть. Он мертв, и я это отлично знаю. Да, я часто рисую наше с ним общение у себя в голове, но в такие моменты даже я знаю, что все происходящее нереально.
– Кто здесь? – зову я, отчаянно желая, чтобы мне кто-нибудь ответил, чтобы со мной заговорил хоть кто-то живой и настоящий.
Но никакого ответа я не получаю.
Конечно же, нет.