Элеанора опускает взгляд.
– Для начала ты должна подать документы в Кембриджский университет. Каждый представитель фамилии Саваж проходит обучение в этом учебном заведении, у этого правила не может быть исключений. Но ты будешь жить здесь, в Уитли, пока остаешься студенткой.
Молчание.
– Я должна иметь доступ к твоему банковскому аккаунту.
Молчание.
– Ты будешь коммуницировать с моим PR-ассистентом, чтобы мы могли точно знать, что ты не запятнаешь имя и репутацию нашей семьи.
Молчание.
Она смотрит мне прямо в глаза.
– Впредь ты будешь носить двойную фамилию. С текущего момента ты будешь известна как Прайс-Саваж.
Последнее условие остается без моего ответа, потому что я точно знаю, что отцу бы это не понравилось.
– А Дэру тоже придется сменить свою фамилию на двойную? – спрашиваю я, не подумав.
Элеанора меняется в лице, словно она только что прожевала кислый лимон, а ее губы сжимаются.
– Конечно же, нет. Адэр не принадлежит к фамилии Саваж, он никогда не был ее представителем. По сравнению с твоим его наследство совсем скудное.
Это кажется мне несправедливым.
Я тяжело сглатываю.
– И последнее, но не по значению. Пока тебе не исполнится девятнадцать, ты должна следовать этому неукоснительно. Ты должна сохранять здравый рассудок, Калла.
Ты должна собраться. Вот что на самом деле она имеет в виду. Ты не должна быть сумасшедшей.
Я отвечаю ей пустым взглядом.
– Приемлемы ли эти правила для тебя?
Элеанора ждет, полная уверенности, что у меня нет другого выхода, кроме как согласиться, что я сразу же начну извиняться за свою хрупкую психику. Но я не собираюсь делать ни того ни другого. Вместо этого я уклончиво ей отвечаю:
– Я постараюсь.
Однако Элеанора сохраняет невозмутимость.
– Очень хорошо. Можешь идти.
Ее взгляд опускается на письменный стол.
Я же наконец свободна, и когда вырываюсь из душной атмосферы ее кабинета в коридор, то могу расслабиться и побеседовать с Финном.
– Она ведь это несерьезно? – закатывает глаза он.
Я сползаю вниз по стене.
– Боюсь, серьезнее некуда. Не уверена, что она вообще знает слово «шутка».
– Я не собираюсь менять свою фамилию, – почти кричит в ответ Финн, – я Прайс и всегда им буду.
– Но ведь она не просит тебя ее менять, – стараюсь отвечать как можно более дипломатично, – ты умер. Ее условие касается меня. Но я ведь не буду менять ее, просто буду носить двойную фамилию.
– Папа разорвет нас на кусочки, – заключает Финн, и он абсолютно прав.
– Возможно.
Он прикусывает губу.
– Но возможно, нам стоит подумать над этим.
Как обычно, он говорит о нас как о едином целом. Потому что именно им мы и являемся даже сейчас, когда его больше нет в живых.