С другой стороны, делать мне нечего. Дома пусто. Читать и учиться сейчас однозначно не смогу, просто ничего не усвою.
— Если позволите. — соглашаюсь, чтоб переключиться с событий последних суток в компании и убить время.
— Пойдём.
Он ведёт меня на первый этаж, потом — в цоколь, где обнаруживается небольшая оборудованная кухня, какие обычно делают в новых офисах для удобства персонала.
— Сейчас посмотрим, что у нас с обеда осталось, — Роберт Сергеевич начинает доставать из холодильника одноразовые пластиковые контейнеры с едой.
— Пропустил сегодня обед со всеми, сейчас буду навёрстывать. Врачи и Зоя постоянно ноют о режиме, — поясняет он, раскладывая баклажаны, мясо и рис по двум тарелкам.
Не чинясь, присоединяюсь к нему за столом напротив, пробуя по очереди всё, что лежит на тарелке:
— Спасибо. Вкусно.
— Мы на весь этот офис заказываем обед с доставкой — тут особо поесть негде. Компания, которая нас кормит, вполне пристойная. Я лично к понтам равнодушен. Потому — приятного аппетита.
Судя по тому, как Ленин отец уверенно знает, где что лежит на кухне, он действительно обедает тут регулярно, обслуживая себя сам.
— Как твои успехи?
— Пока не пойму. Ответственности, по факту, нагрёб выше крыши. А по отдаче пока не понимаю, чего ждать, — описываю реальное положение вещей, не вдаваясь в подробности.
— На мойке или у Котлинского?
— Вышло так, что и там, и там. На мойке — этап делегирования. Взяли пару сотрудников, которые «руки». Но отвечаю за результат я. Есть чего опасаться.
Ловлю себя на том, что вроде бы и ел совсем недавно, но всё оказывается настолько вкусным, что непроизвольно добавляю себе вторую порцию баклажанов из контейнера.
Ленин отец замечает моё движение и говорит:
— Только не стесняйся. Это всё нужно съесть. Мы с тобой едим последними, остальные давно пообедали. Я раза три в неделю обедаю специально вот так, со всеми. Как тебе?
— Спасибо, на вкус очень достойно! — искренне говорю, не кривя душой. Потом продолжаю свою исповедь, — Кроме мойки, ещё у Котлинского в клинике — сложный случай. Я участвую. Года полтора не могли точно поставить диагноз, всё ушло слишком далеко.
— А каким образом это на тебя вешают? — живо и, кажется, искренне интересуется Роберт Сергеевич.
— На меня не вешают. Просто я — единственный, кто может попытаться помочь, — снова поясняю, не уходя в детали. — Если не секрет, а Вова с вами в одном здании?
— Сегодня — нет. Он же на стажировке. Ездит с опытными людьми по отделениям, вникает в детали. Его сейчас, как того волка: ноги кормят.
— Роберт Сергеевич, извините за дурацкий вопрос, я абсолютно не в курсе этой части законодательства. То, что я сейчас через весь город эти камни повезу, это нормально? Могу спросить, откуда они?