— Не переживайте, с ней все в порядке, легкое недомогание, пройдет.
— Она заболела? — испугался он.
— Нет, просто голова болит. Вы ее не тревожьте, я дала ей аспирин, пусть девочка поспит.
Весь день чувствовал он себя одиноким. Правда, несмотря на запрет, попытался тихонько подняться к ее двери, но та была заперта, а поднимать шум он не рискнул.
О купании не могло быть и речи: дождь лил как из ведра. От нечего делать он даже полистал учебники, потом спустился вниз, где отец и Бланш играли в брисколу, присоединился к ним, думая о том, чтобы поскорее наступил вечер.
К ужину кузина спустилась вниз.
— Ну как ты, дорогая? — ласково спросила ее Бланш.
— Спасибо, уже лучше, — не глядя на него, она села за стол. — Можно мне чаю?
— Конечно, сейчас налью.
— Ты весь день просидела в комнате? — задал он ей вопрос.
— Я поспала, немного почитала: скучно мне не было, — ответила она, по-прежнему избегая его взгляда.
— А я выиграл у них в брисколу! — гордо сообщил отец.
— Я в тебе нисколечко не сомневалась, дядя, ты, как всегда, на высоте! — улыбнулась она одними губами.
Исподтишка он продолжал наблюдать за ней. Что-то явно было не так! Почему она боится даже посмотреть в его сторону? Может, вчера он был излишне груб с ней? Или обиделась, что он так постыдно сбежал? Ну а что ему оставалось? Их ведь чуть не застали!.. Проклятый дождь! Из дома не выйти, как же ему с ней поговорить наедине?
В этот момент сквозь шум падающей с неба воды они услышали звуки подъехавшей к их коттеджу машины.
— Кто это может быть в такую погоду? — удивился отец, выглядывая в окно, и тут же улыбнулся. — Да это же Тони! Племянница, что-то мне подсказывает, этот синьор приехал к тебе…
— Почему именно ко мне? — возразила кузина. — Он со всеми нами знаком!
— Ну, может быть, я так решил из-за шикарного букета у него в руках, — отец подмигнул кузине. — Спорим, это не мне и не сыну!
— А может, это мне! — поддразнила отца Бланш, обнимая его за плечи.
Отец сурово погрозил ей кулаком:
— Не буди во мне зверя, женщина!
И в этот момент в столовой возник Тони, весь промокший, но очень возбужденный. В руках у него действительно был огромный букет ярко-красных роз.
— Прошу прощения за вторжение, синьоры, синьора, синьорина…
— Привет, Тони! — отец провел его к столу. — Заходи, присаживайся.
— Благодарю вас, синьор Родольфо, но я не займу много времени, — он повернулся к кузине, по-прежнему сидевшей на своем стуле. — Синьорина, вы вчера так стремительно убежали с праздника… Я не успел сказать вам нечто очень-очень важное. Вот, возьмите!
Марино протянул ей свой букет. Даже не взглянув на кузена, напряженно застывшего на своем месте, она, поблагодарив Тони, приняла цветы.