— Со мной уже все хорошо, спасибо тебе за цветы. Гарольд поставил их в воду, они в моей комнате. Садись, Дик, сейчас подадут чай.
Она подошла к окну, и только сейчас я заметил ее необычную бледность и уже знакомые круги под глазами.
— Что с тобой? Все еще нездоровится? — с тревогой спросил я.
— Нет-нет, все в порядке, — улыбнулась Брэнда. — Иди ко мне!
Мы сели рядом на мягкий диван у окна, и она обвила руками мою шею.
— Я так люблю тебя, Дик!
— А я тебя еще больше, — шепнул я и поцеловал ее в сомкнутые губы. — Расскажи мне о маме, если можно.
— Тебе можно, — кивнула Брэнда.
В этот момент дверь открылась, и дворецкий Гарольд торжественно вкатил в гостиную столик на колесиках, на котором стоял графин с холодным чаем и еще какие-то закуски в многоярусных тарелочках.
— Спасибо, Гарольд, — поблагодарила его Брэнда. — Дальше мы сами, можете идти.
— С вашего разрешения, мисс, — прикрыв двери, дворецкий вышел из гостиной, оставив нас наедине. Брэнда налила нам чаю и, забравшись с ногами на диван, прижалась поближе ко мне.
— Мама была очень красивая, — начала она, — и очень веселая…
— На портрете у нее грустный взгляд, — осторожно заметил я.
— Да, я знаю, но не могу объяснить, почему. Может, ее что-то расстроило в тот момент… Мама всегда говорила, что каждый день в жизни нужно проживать как последний, что каждый прожитый день бесценен только потому, что его уже никогда не вернуть. Знаешь, они с папой такие разные! Удивительно, что они вообще поженились, но это действительно была любовь с первого взгляда, Дик, мне мама часто рассказывала.
— Твою маму звали Ребекка?
— Откуда ты знаешь? — спросила Брэнда. — А-а, читал, наверное, ее статьи?
— Нет, милая, — честно признался я, — изучал биографию твоего отца. Но ни о тебе, ни о твоей маме там ничего нет. Только ее имя.
— Знаю. Папа не хочет, чтобы в прессе о нас упоминалось. Хотя странно: маму-то читали многие, она ведь была журналистом. Газета «Таймс», финансовый отдел. У нее там была своя колонка.
— В самом деле? — я был удивлен. Мне почему-то виделось, что жена Кэмпбелла просто обязана быть похожей на его мать, простую секретаршу.
— Ну да. Ты не читал цикл ее статей о богатейших людях Британии?
— Нет, родная, не читал, — виновато ответил я.
— Неважно, — Брэнда встала, чтобы подать мне чашку. — Они с папой, собственно говоря, и познакомились благодаря этому циклу. Мама как раз писала о нем, а ему что-то очень не понравилось. Он приказал ее редактору поставить на место «эту сопливую девчонку, бездарную писаку». Ну мама и разозлилась. Представь, ворвалась к нему в офис, в Сити, не знаю, как ее пропустили, да еще и с диктофоном! И прямо отцу в лицо: «Вы всегда оскорбляете людей за глаза, мистер Нефтяной король? Или считаете, что именно это придает вам изюминку?» Папа потом рассказывал, что взглянул на нее и потерял голову. И, вместо того чтобы вышвырнуть ее из кабинета, вымолил согласие поужинать с ним. Именно вымолил! Представляешь? Мама ни за что не хотела ужинать с хамом.