— Кто там? — настороженно спросил чемодан все так же мелодично.
Целый рой мыслей с молниеносной быстротой пронесся в мозгу поэта. Это была цепь коротких вопросов и ответов, призванных сбалансировать психику человека, застигнутого врасплох из ряда вон выходящей ситуацией. «Что произошло? — спрашивал он себя и сам же давал ответ: — Мне подсунули женщину в чемодане. Зачем? Чтобы скомпрометировать. Зачем?..». Вот тут ответ не находился, ибо трудно было придумать, кому и зачем это могло понадобиться.
— Я здесь живу, — снова присел возле чемодана поэт. — Меня зовут Егор. А вы кто?
— Откройте, — почти ласково попросил голос. — Да откройте же, наконец, не бойтесь.
— Я и не боюсь, — бодрился поэт, прикасаясь к чемодану, словно сапер к взрывному устройству.
Дружно щелкнули замки. Руки поэта как-то неохотно потянули крышку на себя, и в образовавшейся щели показалось сначала мерцающее зеленоватое свечение, а затем чьи-то всклокоченные фиолетовые волосы. Тут Егор не выдержал и, уронив крышку, попятился назад. Но ничего ужасного не произошло: просто из чемодана на четвереньках выбралась молодая женщина с беспорядочной копной волос на голове, пестро одетая в красную блузку, зеленую юбку и серые сапоги. Резко поднявшись, она так же резко поправила перекрутившуюся задом наперед юбку, осыпав с нее на палас ярко-зеленую пыль.
— Это что, средство против моли? — слегка приободрившись, попытался шутить Егор.
Быстро, по-птичьи повертев головой во все стороны, женщина криво усмехнулась, словно желая сказать: «Что ты в этом понимаешь!».
IV
— Это что? — брезгливо спросила гостья, обежав глазами прихожую.
— Моя квартира, — задиристо ответил поэт, — А что, не нравится?
— Нет, — сухо ответила женщина и, наклонившись к чемодану, достала оттуда черный плащ и широкополую шляпу. — Ну и жара здесь, пришлось раздеваться в этом ящике.
— А я вас в эту квартиру, вроде бы, не приглашал, — обиделся Егор и, встретившись с сердитым взглядом удивительных глаз, поспешно добавил: — Но тем не менее очень рад!
— Вы один здесь? — заговорщицки спросила женщина, поправляя при этом волосы. Но поправляла она их довольно необычно: поддевая снизу растопыренными пальцами и резко вздергивая вверх, отчего прическа становилась еще более лохматой и торчащей во все стороны.
— Совсем один! — заулыбался Егор и только теперь понял, чем удивительны ее глаза, — они были такие же фиолетовые, как и волосы. «Цветные линзы, — подумал он. — Надо же так разукраситься!».
— Ты где взял чемодан?! — гостья вдруг осмелела, перешла на «ты», и голос ее стал жестким. — Отвечай, быстро!