Я прикрыла за ним дверь, и задумалась. Последней фразой он задел меня. Снова вспомнилось то сомнение в глазах Андрея во время ссоры и стало совсем нехорошо. Я не знаю, как долго продлятся его чувства ко мне. Он злился все последние дни.
Лана говорила, что сначала Андрей тоже был ею увлечён, а потом начал раздражаться. И едва развелись, у него пошло косяком несметное количество пассий. «Да и раньше, я уверена, были у него другие, – говорила Лана в нашу последнюю встречу. – Верность он хранил одной единственной – дочке! Остальные не стоят уважения и его любви… ведь он же царевич! А я тоже не на помойке себя нашла!»
Его бывшая жена в ярких красках рассказала тогда о своей ревности и даже показала в Инстаграме целый букет красавиц в его объятиях. Порой даже странно, что Андрей выбрал меня, но сколько мы с ним вместе? И месяца нет! Не буду же я считать то время, когда он не замечал меня на работе до одного прекрасного дня, когда решил устроить втык?
Я на самом деле плохо, очень плохо его знаю! И он не так уж открыто о себе рассказывает. Просто говорит, что любит, и что ему со мной хорошо. А если это «хорошо» кончилось? Ведь есть же причина, по которой он так долго не едет! И почему он не позвонил ни разу после того, как я обиделась? Я позвонила ему сама… А Андрей… Видимо, он на самом деле привык, что женщины бегают за ним, а я… Я не навязываюсь. Никогда!
В душе зародилась обида и снова разросся почти забытый за эти дни страх, теперь навеянный словами дяди Уго. Своих детей у меня быть не может, а вот Машеньку… При расставании Машеньку мне никто не отдаст. И даже встретиться потом не позволит, как бы я её не полюбила. Мне стало больно.
Я поискала глазами телефон с досадой и комком сомнений в груди, и не нашла. Вроде бы он только что тут лежал, на пуфике… Куда исчез? Или я переложила его во всей этой суматохе? За окном разлилась ночь, а с ней окрепла неуверенность в себе, перерастающая в панику. Кто-то меня обманывал – подсказывало внутреннее чувство, но кто? И зачем?
И снова меня оторвал от самокопания стук в дверь.
Это был Бадри. Мрачный, тёмный, с корзиной съестного. Боже, да сколько можно?! Но он мне не позволил ничего сказать, сам буркнул только, полоснув взглядом-молнией:
– Девушка должен кушать хорошо. Иначе совсем худенький будешь. Я переживать об этом.
Он поставил на порог высокую корзину и ушёл, поймав в спину оторопевшее «спасибо, не стоило». Мы остались с корзиной наедине.
Ничего не оставалось, как затащить её в номер. Корзина была тяжёлой, наполненной красиво разложенной и упакованной снедью, рассчитанной не на одну меня, а на десять толстых девушек в период обжорства. И люля, и овощи, и сладости, и горшочек с чем-то горячим, и в завершение бутылка с вином марки Санатрело. Меня эта неуклюжая забота тронула, как и слова о том, что Бадри влюблён. Надо же… При таком настроении, как у меня, даже приятно немного.