Сумки в комнате девочек были уже собраны, и теперь Исабель с Урсулой бесцельно слонялись по саду, пока дедушка убирал в сарай свои инструменты. И тут сёстры услышали со стороны ворот хорошо знакомый голос:
– Привет!
По садовой дорожке к ним поднималась мама. За неделю сад заметно преобразился. Сорняки выполоты, лужайка наконец подстрижена, а на клумбах вдоль границы участка покачивали головками цветы всех сортов: пышные пионы, роскошные розы и белые колокольчики. Это был райский сад.
– Здравствуй, Мерете, – поприветствовал маму дедушка – он стоял к ней ближе всех. Затем на лужайке показалась Урсула – она подбежала к маме и обняла её. Исабель спокойно подошла к матери, но не смогла скрыть своих чувств. Девочка обвила маму руками и крепко прижалась к ней.
– Я тоже по вам скучала, – прошептала Мерете, обнимая дочек.
Мамочка – самая красивая, самая лучшая. На маме было спортивное красное платье с коротким рукавом и с поясом, а длинные волосы были собраны в хвост. Она выглядела по-летнему свежей и загорелой. В семье мама была самой смуглой, и даже в пасмурную погоду к ней хорошо приставал загар.
– Как здесь стало красиво! – улыбнулась она, оглядывая сад.
– Это точно… здесь становится всё лучше. Навести порядок было просто необходимо, – дедушка оглядел сад и на секунду остановил взгляд на воротах за маминой спиной.
Урсула вопросительно взглянула на мать:
– А где папа?
– В машине, – ответила та, изменившись в лице. – Он хочет поскорее домой.
– Как вы отдохнули в Испании? – спросил дедушка спокойным голосом. Но его вопрос прозвучал так, будто в нём были скрыты ещё несколько.
– Порознь, – ответила мама, и Исабель заметила, как у неё на глазах выступили слёзы. Мама вздохнула и произнесла: – Он как моллюск, спрятавшийся в свою раковину. – Мамин взгляд блуждал: она смотрела то на шпорник, растущий вдоль садовой дорожки, то на облака, проплывающие над верхушками клёнов. – Я понимаю, что он чем-то расстроен, но не понимаю чем. А рассказывать он отказывается. Он ничего не говорит. Ничего! Я ему твердила – уже не знаю сколько раз, – что нельзя носить в себе то, что мучит… В то же время я убеждаю себя, что ещё немного – и он всё расскажет, но он снова залезает в свою раковину. Не знаю, что мне делать. Ничто не помогает.
Опустив глаза, мама покачала головой.
Они уже всё решили?
Вот что интересовало Исабель.
Так они разъедутся или нет?
Исабель не могла об этом спросить, не могла выдавить из себя ни слова. Некоторые вопросы слишком сложны, чтобы их задавать. Урсула тоже ничего не сказала. Она только крепче прижалась к матери. Похоже, дедушка понял, каково сейчас маме, и спросил спокойно и прямо: