Эббот нахмурился.
– Какая-то сплетница что-то наплела ей, и она изменила свое мнение. Эта баба не подпускает меня к себе. Вы ведь ничего об этом не знаете, не так ли?
– Может быть, моя матушка что-то знает – или леди Ройс. – Ни то, ни другое не было откровенным враньем.
– Не важно. Я все еще нацелен на то, чтобы взять молодую жену и завести сына, так что не думайте, что вы получаете какую-то наследницу. Эта девка всегда была разочарованием для меня. – Он ухмыльнулся Дэниелу. – А вы даже не рыцарь. Что ж, вы оба заслуживаете друг друга.
– Давайте пожмем друг другу руки, – проговорил Дэниел, протягивая свою ладонь.
Эббот поморщился во время рукопожатия.
– Сожалею насчет этого. Иногда я не осознаю собственную силу.
Дэниел сожалел еще больше, что не услышал хруст костей; но Кори ненавидела насилие.
Следующими прибыли его кузены, Харри и Рекс. Пока леди ахали над близнецами Рекса и очевидным, все увеличивающимся в размерах состоянием жены Харри, Дэниел поделился новостями из Оксфорда о фальшивомонетчиках.
Правительственные инспектора, как и ожидалось, нашли не слишком много, но люди Харрисона, старая шпионская сеть Харри, оказались более удачливыми. Имея намного меньше моральных принципов, чем степенные банковские клерки, они заглядывали в окна, врывались в дома, подкупали осведомителей. Никто не нашел Снеллинга, но они обнаружили, что в число его владений входит фабрика по производству обоев.
– Я думал, что их раскрашивают вручную, – проговорил Рекс.
– Те обои, что клеят на стены графа – скорее всего да, – со смехом ответил Дэниел. – А мы, люди рангом поменьше, покупаем напечатанные обои. Иногда, детали подкрашиваются вручную после того, как основной узор напечатан на прокатных прессах. Жена Снеллинга выполняла художественную часть работы. Я слышал, что она могла бы стать таким же известным художником, как и ее брат, но Снеллинг решил, что виконтесса должна по-любительски рисовать акварелью, а не заниматься трудом.
Харри присвистнул.
– Так что вместо того, чтобы выставлять свои работы в галереях и музеях, она почти разрушила британскую банковскую систему.
К несчастью, то, что люди из правительства начали задавать вопросы, а Чимкин закрыл свой банк, оказалось предупреждением для леди Снеллинг. К тому времени, когда следователи добрались до печатной фабрики, эта женщина и старший печатник взорвали ее. Согласно рассказам местных жителей, пожар был просто огромным, учитывая хранившиеся там запасы бумаги. Леди Снеллинг и ее любовник – опять же согласно местным обитателям – сбежали вместе, пока рабочие пытались спасти свои жизни и свою работу. Деревянные прессы были уничтожены, но металлические клише уцелели.