Его любящая родительница изучала сына поверх ободка чашки.
– Ерунда. Ты можешь быть идеальным джентльменом, когда пожелаешь. Я сама воспитала тебя, не так ли? Хотя твой отец и был сельским сквайром, но он с таким же комфортом мог бы состоять при королевском дворе.
– Король безумен, – пробормотал Дэниел, понимая, что ничего не добился, кроме того, что съел все до последнего пироги с малиной. Так что он напомнил ей о своем фиаско в «Олмаке» и о множестве других социальных ошибок, которые совершил, и еще может совершить в будущем. Ад и все дьяволы, да его выбрасывали из б ольшего количества баров и борделей, чем он может вспомнить, но эти истории не предназначены для ушей его матушки. – Знаешь, от меня не будет никакой помощи, когда ты начнешь вводить Сюзанну в общество. Я никогда не посещаю светские приемы и не вожу компанию с кем-то достаточно респектабельным, чтобы считаться подходящей партией для благородно воспитанной женщины, не говоря уже об их мамашах. Никто, с кем бы ты желала поддерживать знакомство, больше не присылает мне приглашений.
Леди Кора поставила чашку на стол и вздернула подбородок.
– Уверяю тебя, имени Стамфилдов будет достаточно, чтобы моя дочь получила доступ по все лучшие дома. А если нет, то свое дело сделают связи Ройсов. Никто не захочет оскорбить графа или графиню.
Боже, нет. Тетушка Ройс была самой чопорной женщиной из всех, кого Дэниел когда-либо знал. Рядом с ней даже патронессы «Олмака» напоминали поденщиц, разговаривающих на кокни.
– Вот. Видишь, учитывая поддержку тетушки Ройс, я тебе совершенно не нужен.
– Конечно, нужен. Мы не сможем выезжать только со слугами в качестве сопровождения. Ты хочешь, чтобы люди подумали, будто Сюзанну некому защитить? В самом деле, каждый повеса и охотник за приданым поверит, что они могут воспользоваться в своих интересах юной леди, и некому будет призвать их к ответу.
Его маленькой сестрой? Дэниел подавился последним куском выпечки, и пожелал, чтобы у него под рукой оказалось что-то покрепче чая, чтобы избавиться от дурного привкуса во рту.
– Я вздую любого, кто осмелится нанести ей хотя бы малейшее оскорбление.
Его мать нежно улыбнулась.
– Вот именно. Конечно, я не думаю, что тебе придется это делать. Но самой возможности будет достаточно, чтобы у кого угодно отбить охоту переступать черту приличий. К тому же ты должен присутствовать и быть готовым отказывать респектабельным, но нежелательным поклонникам. Ты же не хочешь, чтобы Сюзанна сама имела дело с их неловкими предложениями. Или я. Боже, только не это.