– Ты думаешь, что у нее не хватит здравого смысла увидеть его насквозь?
– Конечно же, я так не думаю. Я не доверяю твоему другу: боюсь, что он не примет «нет» в качестве ответа.
И это, в конце концов, испортило аппетит Дэниела.
Вскоре после ужина они покинули бал, леди Кора прижала руку к глазам и объявила, что у нее болит голова. В экипаже она заснула, но, скорее всего, от шампанского, чем от боли. Сюзанна зевнула и предпочла собственную постель возможности выпить чаю с Кори и Дэниелом, который все еще был голоден.
Добсон вкатил чайную тележку и встал рядом с ней, ожидая послушать о том, как прошел вечер, предположил Дэниел, и почему он так рано закончился.
– Больше нам ничего не нужно, – проговорил Дэниел. Он не собирался извиняться перед напыщенным слугой, только не тогда, когда ему нужно было придумать, как рассказать Кори о близкой катастрофе.
Она разливала чай. Кори выполняла этот ритуал так же изящно, как и его матушка, отметил он, не проливая ни капли и не потревожив ни одной ложечки. Скрюченные пальцы не мешали ей идеально держать хрупкие фарфоровые чашки.
– Сахар?
– Пожалуйста. – Дэниел направился к буфету и взял хрустальный графин. Он вспомнил, когда в последний раз пил чай наедине с ней, и спросил:
– Не желаете ли немного бренди в свой чай?
– Неужели мне оно понадобится, чтобы выслушать то, что произошло на балу?
Он налил щедрую порцию бренди ей в чашку.
Между тонкими ломтиками хлеба с джемом, миндальным печеньем и несколькими кусками кекса с маком – ничто из этого не было таким аппетитным, как те кусочки, которые он оставил недоеденными на тарелке в Хэйг-Хаусе – Дэниел рассказал ей о камердинере, кузене Хэйга и о герцогине. Затем он поведал Кори о том, что было сказано, на тот случай, если ей придется повторять кому-то эту историю. Конечно же, они все должны рассказывать одно и то же.
Мисс Эббот побледнела и ее нижняя губа задрожала. Что же это происходит с женщинами, если при первых признаках кризиса, даже если катастрофу удалось предотвратить, они начинают дрожать и расклеиваться? Сначала его матушка и ее приступ дрожащего века, затем – Сюзанна и ее заложенный нос. А теперь Кори. Он надеялся, что она сделана из более прочного материала, потому что, безусловно, сам он из него сделан не был. Дэниел налил еще пару капель бренди в собственную чашку.
– Вы ведь не собираетесь снова плакать, не так ли?
Девушка отрицательно покачала головой, отчего одна слеза упала ей на щеку.
– Вы все сделали это? Вы солгали ради меня?
– Мы не могли рассказать правду, не так ли?
– Но в вашей семье никто никогда не лжет.