— Полегче! — вяло огрызнулся Славка, едва удержав равновесие, и взглянул на нее, как на инопланетянку.
— Ой, прости, мальчик! — совершенно по-русски прощебетала девчонка и вдруг схватила его за руку, засмеялась чему-то своему и потащила, повела, поволокла за собою властно.
Сначала он не то чтобы упирался, а так — ничего не мог понять: куда это она? зачем? — да и бежать, кажется, не было никаких сил. А она не отпускала, тянула за руку при всем честном народе, смеялась… И Славка покорился, побежал, понесли ноженьки. Какая разница, куда да зачем? Куда-нибудь, где выкрасят новым гримом твое угрюмое лицо, где все они, что бегут сейчас впереди, где эта девчонка. И зачем-нибудь… Даже интересно, что же там у них?
Они нагнали своих, то есть не своих еще, конечно, но Славка уже подумал о них так, как о своих, не зная толком ничего, поторопившись. Да и зачем что-то знать, спрашивать, выяснять, выведывать? Беги себе, смотри на новых друзей, радуйся, что они взяли тебя с собой. А ведь могли бы не взять, пробежать мимо. И шлялся бы ты кругами возле «Сайгона», неприкаянный и пустой. И что бы было с тобой? А тут уж что-то непременно будет…
Их оказалось не больше десяти, но в этой пестроте, в мелькании и разноцветье Славка не то что сосчитать не мог, но даже до сих пор никак не врубился, о чем они говорят между собой. А говорили ведь, перебрасывались словами, как мячиками, на бегу.
— А ключи? — спрашивал один.
— О’кей! — отвечал другой.
— Соседей там много? — задавала вдруг вопрос та девчонка, что подцепила его у метро.
— Перестань! — как бы успокаивали ее мельком.
Они уже выбежали к Кузнечному рынку, по улице Достоевского, перейдя на шаг, едва сдерживая тяжелое, хриплое, горячее до боли в боку, до покалывания где-то внутри, в недостаточных, свернувшихся небось от жара, в хилых легких, дыхание, растянулись на полквартала. У кого-то краска текла по лицу, у кого-то капли грязного пота свинцово висели на лбу и щеках, проступая, просачиваясь сквозь грим. На них на всех оглядывались прохожие, а им было плевать. И ему, Славке, вместе с ними. Та девчонка, видно, потеряла к нему свой капризный интерес. Какой-то парень со странно высоко подбритыми висками на ходу похлопал его по плечу и улыбнулся раскрашенным, как у клоуна, бледным и неживым лицом.
— Как тебя зовут, мальчик? — спросил он весело.
— Слава…
— Все слышали? — прокричал парень громко. — Слава он! Только чья?
— Моя, моя!.. — пропищала та девчонка и тронула его за руку. — Славик! Кто бы мог подумать? Он меня прославит!..
— Или ославит… — пошутил кто-то сзади.