— Не шучу я, Родя, — вдруг спокойно сказал Серега и обмотал ремень вокруг ладони, чтоб сподручнее, значит, хлестать было.
И убежать не убежишь. Этот длинноногий догонит. Да и куда бежать-то из дома? Грушенков повел глазами по сторонам. Где там!.. Нечего и мечтать смыться. Ну что же так не везет ему сегодня? Ну полез бы брательник в письменный стол днем позже, ну и пронесло бы… Так нет же, ему именно теперь вот понадобилось, приспичило! Он ведь, и маленькими когда были, вечно свой нос всюду совал, до всего ему, видишь ли, дело было. Зануда! Грушенков переступил с ноги на ногу и облизал пересохшие губы.
— Сейчас, сейчас!.. — торопливо пообещал он, видя, что Серега уже теряет терпение.
Про Борика, значит, надо будет говорить, а ты поди докажи, что ты с этим зельем только постольку-поскольку связан. Серега, впрочем, еще и не поверит. Ему доказательства подавай. А где они? Борик, даже если его припереть к стенке, наверняка откажется. Что он, дурак, враг себе, что ли?
— Ты хоть знаешь, что это у тебя? — спросил брательник, видимо, устав ждать.
— Косячки… — промямлил Грушенков.
— Косячки-и-и… — передразнил его Серега. — Дубина! Это смерть! Причем самая скотская смерть… Понял?
— Понял, — решил не перечить ему Грушенков.
Тут мать запричитала, не удержалась-таки:
— Скажи все, Груня, скажи, не таись! Он брат тебе, он добра желает. Ты это пробовал? Груня, сынок, скажи правду!..
— Погоди, мам, погоди! — попросил Серега.
Ну вот, самое время спросить: где, мол, взял? Сейчас и спросит… А что ответить? Грушенков закатил глаза, как бы размышляя. Протопала по коридору Маргаритка. Явилась, значит, не запылилась после трудового дня. Может, при ней брательник орать не будет? Хотя вряд ли, конечно…
— Где взял? — послушно спросил Серега.
Соврать ему, что ли? Грушенков пожал плечами, оттягивая ответ, мол, так тебе все сразу и скажи… А чего он выгораживать-то его будет, этого Борика? Ага! Нанялся, что ли? Ему Борик или брат родной дороже? И вообще Серега с детства за вранье бьет всегда его смертным боем. Из-за Борика, из-за мироеда этого, терпеть? На-кось, выкуси!..
— Где?! — заорал Серега, надвигаясь, пуще прежнего.
Какой там Маргарин его смутит? Аж жилы на шее натянулись, вены вздулись. Грушенков инстинктивно попятился к двери.
— Где взял, где взял… — вяло проговорил он, не спуская глаз с Серегиного свирепого лица. — Заладил тоже… Ну у Борика взял, у Юдина из десятого «А»…
И он живенько стал рассказывать Сереге все без утайки, не очень-то надеясь, что тот поверит ему. Но делать было нечего: не поверит, так не поверит. Он ведь правда тут почти ни при чем — не продавал, никому и даром не всучил. Что он, не знает, что ли? У него вон друг Славка на этом деле, кажется, крепко залетел. Ну был грех, взял, чтобы билет в рок-клуб заполучить… Что уж теперь, головой из-за этого об стенку?