— Сам не курил? — озабоченно, но напористо уточнял брат по ходу сбивчивого его рассказа.
— Чё я, псих, что ли? — походя отвечал Грушенков.
— А может, продал кому все-таки? Ты скажи, слышь!.. — ладил Серега свое недоверчиво.
— Да чё я, вааще, что ли?.. — отмахивался Грушенков. — Гадом буду!
Рассказал он все и посмотрел на мать, печально сидящую на краешке стула и опустившую руки на колени. Какие у нее руки старые! Почему он раньше не замечал? Часы хрипло заскрежетали и пробили половину десятого. Детское время еще.
— Собирайся, — велел Серега. — Знаешь, где он живет? Знаешь, знаешь! Я по глазам вижу.
И чего он там по глазам-то может высмотреть? На пушку, конечно, берет, ясное дело.
— Может, Сережа, не надо? — робко спросила мать. — Людей будить… Поздно уже, ночь на дворе…
Серега натягивал уже свитер, и, когда голова его вынырнула наружу, сказал:
— Поздно, мама, будет, если я, он вот, все мы дома сидеть будем. Из окошка на беду глядеть. Ладно, мы пошли. Не волнуйся. Да, кстати… — обратился он к Грушенкову. — Славик Протасов с тобой, что ли, был? А то тут родичи его приходили, портфель забрали…
— Не, не со мной, — ответил он.
У Блуда Славка, что ли? Опять?.. Грушенков не на шутку встревожился. С этим рок-клубом о друге совершенно забыл. И вообще тоска. Идти еще куда-то… Он тоже оделся и вслед за братом вышел в ночь.
— Тоже небось шляется где-то вроде тебя, — проворчал Серега на лестнице, имея в виду Славку, наверное. — А родители ищи его теперь…
На это можно было не отвечать, и Грушенков не ответил.
На улице дул ветрила и накрапывал, кажется, дождик. Грушенков натянул шапчонку и заранее съежился весь, хотя нужно было готовиться к худшему, к тому, например, что под утро они могут вернуться или еще к чему-нибудь похлеще.
— Ну куда? — спросил Серега, когда они миновали подворотню и постояли, попривыкнув к такой погодке курортной.
— На Мойке, — отозвался Грушенков неохотно.
Начинается! И что они делать там будут, у Борика дома? Может, он из рок-клуба не вернулся. Им же аппаратуру еще в подвал затаскивать. Пока это они… Да и дома. Что дома? Дома родители небось. Бориков папаша еще и полкана на них спустит… Нет, о чем только Серега думает там себе?
— Бегом! — велел брат командирским голосом.
Бегом так бегом. Грушенков привычно затрусил, легко настроив дыхание — вдох, четыре шага, выдох… Серега, не зная толком, куда бежать, все же вырвался вперед. Как же, не терпится ему восстановить справедливость в мире и окрестностях! Уж тут он завсегда первый и лучший. Сейчас придет, увидит, победит… Ага!