Впрочем, он и не знал теперь толком, чего желал — от нее или вообще — не знал, и все. А Лида была хороша даже в своем испуге, в том, как вскинулась, как закрылась от него платьем. Что-то всегда присутствовало в ней, какая-то изюминка, что, наверное, раньше называли высоким происхождением, голубой кровью — сошлись, сцепились ведь в ней невидимые гены, веками искавшие в жестоких потемках естественного отбора друг друга, и вышел такой вот расклад. Это сразу заметно в ней — гармония, чудо, совпадение тысяч и тысяч случайностей, это бросается в глаза, и именно это с честью выводит ее всегда из любых, самых непредсказуемых, неожиданных, штопорных ситуаций. Борик видел уже, Борик знает, на что она способна. Он даже не сомневался, что и из этой странной ситуации она найдет свой выход.
А не слишком ли он превозносит ее? Борик до сих пор не знал, что ж ему сейчас делать, и это злило. Он так не привык. Да и что уж в ней особенного? Ну ничего девочка, эффектная, с данными — ноги, шея, фигура, мордашка, ну есть, есть достоинства — поет хорошо, на сцене держится по-королевски, и в жизни… Ну и что? Может, они все или через одну должны быть такими, да не у всех получается… Нет, нет! Что-то тут у Борика не сходилось, опять его кидало из крайности в крайность, из жара в холод, опять то мерзли, то потели ладони, и он, что бывало с ним крайне редко, чувствовал себя совершенно неуверенным, разбитым и чужим. Ну как, как ему быть-то с нею? Как поступить? Как уйти с этой кухни?..
— Так где там твой кофе?
Он вздрогнул от неожиданного ее вопроса и медленно, почему-то очень медленно стал поворачиваться к ней всем скованным, одеревеневшим телом, понимая, что она — нет, ну королева, богиня! — она сама взялась вытащить его из этой ямы, загладить неловкость между ними.
— Вот, — шепнул он, кивая на поднос с остывающим кофе в чашечках. — Что, прямо на кухне будем?
— А это уж как хозяин велит, — передернув плечиками, сказала Лида.
Слово «хозяин» немного привело Борика в чувство, и он схватил поднос и потащил в комнату.
Платье висело на спинке кресла. Борик окинул взглядом свое жилье, будто не узнавая.
«Люблю я ее, что ли?» — вдруг явственно подумал он о Лиде и вскользь решил при первом удобном случае сказать, что платье он ей просто дарит. «Скинемся, скинемся!..» — представил он, как станут грозиться эти нищие алексы и феликсы, и даже усмехнулся, ставя поднос на низенький журнальный столик, нарочно для кофе и перетащенный им сюда перед приходом Лиды из комнаты отца.
— Что смеешься? — спросила она, опускаясь в кресло у окна.