С трудом отыскала в высокой траве причал. Его еще мой дедушка построил, во времена, когда обзавелся лодкой и частенько рыбачил с нее на реке. С этим местом у меня воспоминаний не меньше, чем с домом. Было видно, что им давно никто не пользовался. Хотя некоторые следы пребывания человека все же просматривались в виде протоптанной тропинке и примятой травы.
К счастью, на конце причала, растительность заканчивалась и начиналась чистая вода. Недолго думая, я решительно нырнула, проплыла под водой и вынырнула, когда легкие стали гореть от нехватки воздуха. Доплыла до середины реки, полежала на воде звездой, наслаждаясь видом закатного неба, и с легкой душой поплыла обратно.
До причала оставалось пару метров, когда из сумерек я услышала детский голос:
— Ты русалка?
От неожиданности я чуть было не заорала благим матом, молясь на то, чтобы резко не стать платиновой блондинкой. Мельком глянула на грудь (которую облепили мокрые пряди), на предмет седины, и вздохнула с облегчением. Пронесло.
Пригляделась внимательнее, и на границе с растительностью заметила маленькую фигурку. При пристальном рассмотрении в фигурке узнала девочку лет пяти-шести.
— Не умеешь разговаривать? — вновь спросила она, с любопытством меня разглядывая. Я подплыла ближе и поднялась на руках, чтобы сесть на причал.
— Ты откуда здесь? — склонила я голову на бок и улыбнулась, не желая напугать девчушку своей суровостью.
— Я часто тут бываю. Но раньше тебя не видела. А ты тут что делаешь? — пришел мне несколько шепелявый ответ.
— Живу, — усмехнулась я, запоздало подумав, что девчушка может подумать совсем не о ближайшем участке. Так и оказалось.
— А я знала, что русалки живут в реке, — серьезно кивнула она со знанием дела. Меня стала забавлять ситуация. — А папа мне не верил, — поделилась она со мной. — Можно, мы придем с ним завтра, чтобы он тоже тебя увидел? — оживилась она, пылая желанием доказать родителю свою правоту.
— Я не русалка, — улыбнулась я, чтобы смягчить ситуацию и не сильно огорчать маленькую девочку. При лучшем рассмотрении она оказалось удивительно хорошенькой: большие голубые, любопытные глазищи, аккуратный, вздернутый носик, пухлые щечки и ротик бантиком. Ну, разве, не прелесть? Добавьте к этому копну золотистых кудрей, и передо мной стоял настоящий ангелок.
— А-а-а, — протянула она важно. — Это секрет, верно? Я никому не скажу, обещаю, — горячо зашептала она, подходя ближе, внимательно меня рассматривая.
— У меня ноги, — ткнула я пальцем в свои нижнее конечности, в попытке отстоять свою принадлежность к хомо, который сапиенс. Мой, казалось бы, убедительный аргумент, не прошел.