— Тут хоть бы простую листовку с толком перевести, куда уж за стихи да песни браться! — гневно отмахнулся Игнатов, хотя по всему было видно, что сама идея агитационной песни его вдохновила.
— Не боги горшки обжигают, Николай! Когда-то и я неплохо язык Тельмана и Энгельса знал… Попытаюсь фольклор перелицевать, — и склонился над игнатовским блокнотом.
Уточнять, что учил немецкий много лет тому вперед в школьном клубе интернациональной дружбы, переводя письма от сверстников из ГДР, уточнять, конечно же, не стал. Ну и в мореходке осваивал в качестве второго иностранного: будущие морские офицеры главный упор делали на английский — «международный морской». А «фольклором» ничтоже сумняшеся назвал песню антифашистов из комитета «Свободная Германия», которую выучил к торжественному вечеру, посвящённому юбилею Сталинградской победы:
Es dröhnt durch die Welt,
ihr herrisches Geschrei.
Auf ihren Spuren ist Brand und Tod.
Es folgt ihren Horden die Sklaverei,
und Galgen, Vernichtung und Tod…
[1]Тогда же и переложение сделал. Так и исполнял — сначала немецкий, а потом русский вариант, кустарным образом подкорректировав мелодию, чтоб уложить в неё по-новому зазвучавшие строки.
«Немка» была в восторге. А вот въедливая русичка, хоть и вознаградила труды несколькими пятерками, не преминула заметить: переложение следует делать в соответствии с ритмом и размером оригинала. Ещё к рифмам придралась… Санька тогда именно так и подумал — придирается. Зато Надька Зубкова перестала возмущаться, что её пересадили от подруги Лидочки к этому хулигану Саньке, и даже слова песни себе в тетрадку переписала. Это был успех. Знал бы ты тогда, Саня Годунов, какой успех у тебя впереди!
— Вот, смотри, Николай, что получилось. А на обороте — по-русски.
Игнатов быстро скользнул взглядом по немецкому тексту, перелистнул страницу, принялся читать вполголоса маршевым речитативом:
— Планета слышит их волчий вой:
«Яволь, майн фюрер, яволь, яволь!»
За их спиной полыхает ад,
Глаза убитых им вслед глядят.
Им служат подлость, обман и страх,
В делах — жестокость и ложь — в словах.
Остывший пепел за их спиной,
И кровью залит весь шар земной.
Выразительно глянул на Годунова — силен, мол, — и продолжил, возвышая голос:
— Солдат немецкий, себе не лги,
Не то падешь у реки Оки.
Преступник правит страной твоей,
Ты кровь и пот за него не лей.
Тебе убийца кричит: «Вперед!»
Но есть Отчизна и твой народ.
И ты рабочим — не враг, а брат.
Ты за свободу борись, солдат.
Опять поднял голову, посмотрел с прищуром:
— Откуда ж ты взялся такой… поэт?
Интересный вопрос, однако. Годунов ограничился тем, что скромно пожал плечами.