У причала возвышался белый пассажирский пароход, на палубе его толпились светловолосые девушки в белых халатах. Давно я не видел здоровых, упитанных женщин — истинных немок! Моряк, тоже блондин, устроился наверху, на мачте, прикрыв колени клетчатым пледом. Он распоряжался судовым краном, поднимающим с причала ящики, молочные бидоны, корзины с овощами и фруктами. К корме корабля был привязан видавший виды баркас, дно его было выстлано толем. Походил он на тапок, потерявший пару и выброшенный на свалку. Время от времени баркас стукался о причал, к которому были приколочены для амортизации старые автомобильные шины, они отсылали баркас назад.
Люди таращили глаза на немок и слушали, как диспетчер, сидящая в пятке баркаса-тапка, разговаривает по полевому телефону, черный кабель которого спускался в воду. Диспетчер — молодая цыганка с широкими бедрами — была в мужских сандалиях на босу ногу. На смуглой шее цыганки красовался потемневший от времени рубец. Ее выцветшее ситцевое платье напоминало старый негатив, на котором яркие когда-то цветы выглядели теперь блеклыми пятнами. Платье облегало ее, словно шелковое, и было видно, что оно надето прямо на голое тело. С какого-то буксира при швартовке в воду свалились трубы. И водолаз поднимал их со дна одну за другой. Он обвязывал трубу цепью, подталкивал вверх, и тогда лебедка поднимала ее на борт. Иногда на поверхности мелькал его красный помятый шлем и снова с клокотанием уходил под воду. Два дюжих мужика качали помпу на баркасе, но, когда появлялась очередная труба, бросали это дело, ловко подхватывали ее и скатывали на причал. Из пяти труб, свалившихся в воду, осталось поднять еще две. Болтливый помощник крановщика в свой выходной день не нашел лучшего занятия, нежели давать пояснения зрителям. Он здоровался со знакомыми и незнакомыми, протянул руку и мне. Я почувствовал, что у него нет пальца. Одновременно он переговаривался с моряком в клетчатом пледе, сидящим на мачте.
— А какой марки скафандр у водолаза? — задал вопрос рыжий толстяк с портфелем.
— Английский, — пояснил помощник крановщика. — Если хотите знать, то лучшие водолазные костюмы — это английские. Коко — он показал пальцем вниз на дно, — носит костюм «made in London».
— Значит, — подхватил толстяк с портфелем, — мы даже скафандры импортируем…
— Сомневаюсь, — отпарировал помощник крановщика. — Скафандр у Коко старый, ношеный. Его подарил норвежский моряк.
— А что, у нас и с Норвегией установлены связи?
— Конечно. Со всем миром! Коко выпил с норвежцем, и тот подарил ему на память то, чем зарабатывает себе на хлеб.