— А что дал ему взамен наш водолаз? — не унимался толстяк.
— Коко? Ничего. Он напился в стельку. Это наш лучший водолаз. Есть еще два, Коцофанэ в Калафате и Брынзилэ в Джурджиу. Но оба они ни в какое сравнение с Коко не идут.
— Вот уж не поверю, что норвежец отдал скафандр задаром, — настаивал толстяк с портфелем. — Будто это пиджак какой? Не говоря уж о том, что водолазный костюм наверняка имеет инвентарный номер, зарегистрированный в судовом журнале.
— Инвентарный номер! — фыркнул помощник. — Да в Норвегии заходи в любую лавчонку, покупай себе водолазный костюм и расхаживай в нем по улицам, никто тебе слова не скажет!
Толстяк расхохотался:
— Как это расхаживай в скафандре по улицам. Зачем?
— Ну это просто так, для примера…
— А сколько он может высидеть под водой? — влезла в разговор бойкая нянька с ребенком лет четырех.
Грязная вода с расплывшимися на ней масляными пятнами неожиданно забурлила. Все уставились на покрытую илом трубу, появившуюся на поверхности.
— Браво, Коко! Теперь осталась всего одна, — прошелестела в трубку диспетчер. На набережной докер обтрепанным веником очищал трубу от ила. Мальчик вырывался из рук няньки, чтобы подойти поближе.
— Ты будешь слушаться! — крикнула нянька, крепче сжимая руку ребенка. — Слу-шать-ся!
Вода снова успокоилась. Водолаз бродил по дну.
— Поворачивайся живее, Коко, — лениво мурлыкала цыганка в телефон. — Как ты себя чувствуешь? Тебе не холодно?
Выслушав ответ, она захихикала. Видимо, водолаз сказал ей какую-то сальность. Она повернулась к тем двум, у помпы на баркасе-тапочке. Они заработали в быстром темпе, как гребцы на галере, накачивая теплый воздух в красный резиновый шланг, который опускался в воду рядом с черным телефонным кабелем.
Немки тоже следили за происходящим, облокотившись на веревочные перила. Помощник крановщика разглагольствовал теперь о том, что в теплых морях спускают под воду сразу двух водолазов: один охраняет другого от акул, но в Черном море такой необходимости нет.
Цыганка больше не разговаривала по телефону. Она рассматривала корабль.
— А почему на нем столько женщин? — спросила она хмуро, положив руку на рычаг телефона.
— Это горничные, — ответил толстяк. Вытащив из портфеля салфетку, он громко высморкался.
— Понятно. А что, дома у них дел нету?
— Может, и есть, но погулять-то охота, имеют же они право людей посмотреть и себя показать. — Толстяк выбросил салфетку.
— Да пусть их, — милостиво разрешила цыганка, внимательно разглядывая немок. — А с чего это они белые такие, — удивлялась она, ни к кому не обращаясь, постукивая по бедрам тяжелой телефонной трубкой. — И мужики у них тоже белые. Был у меня один такой… Тоска смертная…