Ной был единственным мужчиной, который заставил ее исследовать дальние рубежи любви и отчаяния, притяжения и отвращения. Его поцелуй дал ей почувствовать себя сексуальной, женственной, могущественной. Но потом он же заставил ее ощутить себя незначительной и ничтожной. Он бросил ее из нирваны прямо в ад, к которому она совсем не была готова.
Она могла бы простить, что он не поинтересовался ее мнением. Но она никогда не простит, что он выбросил ее из своей жизни, как будто она была комком грязной жвачки, налипшей на его ботинок.
Ди-Джей хлопнула в ладоши, демонстрируя, что переходит в режим работы. Джулс попыталась настроиться на деловой лад. Ей надо было сделать наброски для реконструкции исторического отеля, встретиться с мастерами, чтобы утвердить мебель для модного бара. Может, ей и впрямь стоит ненадолго покончить со свиданиями. У них достаточно дел, чтобы не отвлекаться от них месяцами, а то и годами.
– Прибыль и убытки, отчеты по расходам… Мне нужны ваши квитанции и чеки, – сказала Ди-Джей. – Мне нужна смета расходов на работу Дункана.
– Крайний срок? – спросила Джулс.
– Вчера.
– Ну ты задница, – пробормотала Джулс.
– Да, – ничуть не оскорбилась Ди-Джей. – Именно поэтому мы все время в черном, дорогая. Все из-за меня.
Дарби и Джулс рассмеялись, зная, что Ди-Джей шутит. Они были командой, и каждый винтик в колесе был важен. Вместе они сильнее.
Дарби посмотрела на часы и встала. Джулс помахала Дани, их ассистенту, Мэри, продавщице, и их двум стажерам.
Ее улыбка поблекла, когда она увидела, кто стоит за их спинами. Шесть футов четыре дюйма мышц, одетых в хлопчатые брюки, голубую рубашку и синий пиджак. Волосы коротко подстрижены, а на щеках двухдневная темно-русая щетина.
Их взгляды встретились через стекло витрины, ее желудок сжался, сердце забилось, а во рту пересохло.
Кажется, Ной и впрямь намерен поговорить.
Джулс
Мурашки пробежали по телу Джулс. Дарби и Ди-Джей обернулись посмотреть, кто привлек ее внимание, и тут же вскочили с места, обрадованные увиденным. Ной всегда был их любимчиком.
Произошел обмен поцелуями и объятиями, и, пока сестры и Ной наверстывали упущенное в разговоре, Джулс позволила себе редкое удовольствие понаблюдать за ним. Высокий, широкоплечий, сексуальный блондин. Но Джулс когда-то слишком хорошо его знала и могла взглянуть глубже, под красивую оболочку.
Вокруг его чудесных глаз были тонкие морщинки, а густые пшеничные брови сдвинулись, нахмурившись. Он улыбался, но это не была открытая солнечная улыбка из их детства. Мышцы шеи были напряжены, а челюсть казалась каменно-твердой.