Однажды Сулакадзева посетили президент Академии художеств А. Н. Оленин, президент Российской Академии наук адмирал А. С. Шишков и поэт Г. Р. Державин, премного наслышавшиеся о «великом антикварии».
«...Что же вы думаете, я нашел у этого человека? — рассказывал потом Оленин своим друзьям. — Целый угол наваленных черепков и битых бутылок, которые выдавал он за посуду татарских ханов; обломок камня, на котором, по его уверению, отдыхал Дмитрий Донской после Куликовской битвы; престрашную кипу старых бумаг из какого-нибудь уничтоженного богемского архива, называемых им новгородскими рунами; но главное сокровище состояло в толстой, уродливой палке, вроде дубинки, употребляемой кавказскими пастухами для защиты от волков; эту палку выдавал он за костыль Ивана Грозного, а когда я сказал ему, что на все его вещи нужны исторические доказательства, он с негодованием возразил мне: «Помилуйте, я честный человек и не стану вас обманывать». В числе этих древностей я заметил две алебастровые статуйки Вольтера и Руссо и в шутку спросил: «А это что у вас за антики?» — «Это не антики, — отвечал он, — но точные оригинальные изображения двух величайших поэтов наших, Ломоносова и Державина»»[12].
Стоит ли удивляться после этих слов Оленина, что уже при жизни Сулакадзев попал в «Справочник исторический о бывших в России писателях...» Евгения Болховитинова, где его «Боянов гимн» и «Произречения новгородских жрецов» назывались мнимыми.
Что же побуждало Сулакадзева подделывать рукописи? Корысть, тщеславие или нечто иное? Известный историк литературы прошлого века А. Н. Пыпин первым попытался постигнуть загадочную натуру «неистового антиквария» и дать ответы на эти вопросы. И пришел к выводу: это был человек, который обманывал самого себя. Фантазер, который гнался прежде всего за собственной мечтой восстановить памятники, безвозвратно утраченные в глубине веков[13].
«Созидательная» деятельность Сулакадзева оказалась настолько разносторонней и плодовитой, что он по праву занял место в кунсткамере мировых литературных мистификаторов и фальсификаторов рядом с французом Врэн-Люком и англичанином Аэрандом.
Врэн-Люк, подобно Сулакадзеву, не был ни ученым, ни литератором, а просто ловким человеком и не без таланта воспроизводил автографы различных замечательных людей прошлого. Так, он состряпал письма Пифагора, Александра Македонского, Аристотеля, Клеопатры, Рабле, Паскаля и многих других в количестве... 27 320 штук! В своих обманах Врэн-Люк был так нахален, что все великие люди древности писали у него на старинном французском языке. Особый успех имели два письма Паскаля, в которых великий мыслитель доказывал, что он, а не Ньютон открыл законы тяготения. Даже после разоблачения Врэн-Люка Парижская академия из чувства патриотизма долго не желала верить в их подложность.