Таков свободный пересказ доклада Ричарда Бэрда Национальному географическому обществу. Больше никаких прямых свидетельств достижения полюса нет[58]. Как нет, впрочем, и прямых улик, оспаривающих победу.
Потом была обратная дорога, машина стремительно неслась на юг. Погода по-прежнему милостива, попутный ветер заметно увеличивал скорость. И нет нужды особо тщательно выдерживать курс. Шпицберген с его высокими горами, растянувшийся на 20° по широте (почти 400 километров), — не полюсная точка. Промахнуться трудно. Да и цель достигнута. Спало напряжение девятичасового полета. Однообразная картина внизу и монотонный гул моторов действуют усыпляюще. Беннетт за штурвалом буквально засыпает. Мысль одна — скорее добраться до Шпицбергена. Бэрд изредка поднимается к астролюку. Движения даются с трудом. Сказывается сильная усталость. На пол кабины падает секстант. Но не беда! Долетим по солнечному компасу. Впрочем, и поломка секстанта впоследствии была поставлена в систему аргументов...
Показались островерхие горы. А вскоре судно их экспедиции «Шантье», что стояло на рейде, отсалютовало тугим облачком пара — свистком, неслышным из-за рева моторов. Лыжи коснулись снежного аэродрома. «Мы схватили в свои объятия обоих летчиков, — вспоминает Руаль Амундсен, — и расцеловали их в обе щеки. Никто из нас не спросил: — Были ли вы на полюсе? Это само собой подразумевалось, исходя из времени полета». Бэрд и Беннетт от усталости почти валятся с ног, единственное желание спать, спать, спать. А на первые полосы крупнейших газет мира уже набирают жирные заголовки и портреты героев.
Сразу же выступают и оппоненты — в основном скандинавы. Главный мотив: коротко время полета, «Жозефина Форд», пожалуй, не могла за пятнадцать с половиной часов преодолеть 2540 километров. Тем более вроде бы барахлил мотор. Да, разумеется, был неисправен!
И никому из критиков в голову не приходит, что мотор работал как часы. Лишь в баке, конструктивно выполненном от мотора отдельно, стало немного меньше масла.
Спустя двое суток после возвращения американцев над вершиной земного шара величественно проплывет дирижабль «Норвегия», и на вопросы репортеров, почему Бэрд опередил, Амундсен лаконично ответит: «Мы преследовали иную цель. Рекорды нас не интересовали»[59].
Но трансарктический перелет на Аляску — тоже сенсация. Два события словно сливаются в одно. Репортеры начинают путаться. А сколько еще работы предстоит газетчикам! Век набирает темп. Начинается эпоха дальних перелетов. С победами и поражениями. Триумфом и жертвами. Через два года на воздушную арену Арктики вступят советские люди и спасением экспедиции Нобиле покажут подлинные возможности авиации. Погибнет Амундсен. В одиночку на каком-то легкомысленном самолетике перелетит через Атлантику Чарльз Линберг. Шестью неделями позже ринется этим же путем на трехмоторной «Америке» Бэрд и откроет первую коммерческую линию через океан.