Вспомнив голос, я на мгновение закрыла глаза. Разумеется, он прав. Мне стоило немалых трудов сохранить спокойствие.
– Что-то еще?
По-прежнему перебирая фотографии, он кивнул. Еще одна новая привычка, которую я заметила в нем, с тех пор как он начал посещать собрания анонимных алкоголиков; его руки пребывали в вечном движении, как будто он старался их чем-то занять, чтобы они не заметили отсутствие в них бутылки или стакана.
– Ты уже знаешь про травму черепа, но судмедэксперты также обнаружили некую генетическую аномалию в бедре. Мой приятель объяснил мне это на медицинском жаргоне, но если коротко, то там что-то не в порядке с суставом. В наши дни эта проблема решается хирургическим путем, но в то время человек был обречен всю жизнь хромать.
Я подалась вперед:
– Хромать? Насколько я знаю, в семье Приоло никто никогда не хромал и не делал никаких операций, чтобы это исправить. Я могу уточнить у матери. И у Ребекки. Она изучает историю нашей семьи. Может, она тоже что-то нашла.
Отец кивнул. Его руки по-прежнему перебирали фотографии.
– Надеюсь, кто бы она ни была, она никак не связана с нами. Тогда эта история забудется скорее.
Я посмотрела ему в глаза, но смогла лишь кивнуть. Вряд ли он будет рад услышать, что эта история забудется лишь тогда, когда мы с матерью вынудим ее призрак оставить нас в покое. Или когда я первая покину дом на Легар-стрит со всеми его призраками.
Я положила руки на его пальцы, успокаивая их.
– Можно взглянуть?
– Конечно, – сказал он, придвигая их ко мне. – Я вспомнил, что имелись снимки сада, сделанные, когда здесь в шестидесятые и в начале семидесятых годов жила твоя бабушка. У меня имелась целая коробка снимков, которые я сделал из окна дома после того, как твоя бабушка умерла, и я подумал, что они могут быть здесь.
Он постучал по верхнему фото.
– И оказался прав. С помощью этих снимков я смогу восстановить сад таким, какой он когда-то был.
Я принялась перебирать фотографии, и каждое фото несло в себе воспоминание о лучшей поре моего детства. Здесь были снимки сада с его травяным партером, вьющимся жасмином, цеплявшимся за ворота, и красными кирпичными дорожками, обрамленными строгими кустами самшита, чей запах всегда напоминал мне о доме.
Но были также и снимки меня в раннем детстве, на которых я, сидя за кованым железным столом, потягивала чай из настоящей фарфоровой чашки, а моя бабушка сидела рядом со мной на скамейке и улыбалась в объектив. Отметив про себя, как поразительно, взрослая, я похожа на нее, я невольно улыбнулась. Мой взгляд застыл на следующем фото: на нем я смеялась, стоя перед статуэткой, которую бабушка купила в Италии. Помнится, я тогда нашла ее невероятно смешной, потому что маленький мальчик был голым. Впрочем, сейчас мое внимание привлекло нечто иное: колье с бриллиантами и сапфирами и такие же серьги, которые были на мне. Это наверняка были дорогие вещи, стоившие огромных денег, но бабушка без колебаний разрешила мне надеть их во время одного из наших чаепитий. Я тотчас вспомнила, как Ребекка спрашивала меня о них, добавив, что она видела их на моей матери на каком-то газетном фото.