– Это дочь Джошуа. Я запомнила ее, потому что она умерла совсем молодой. Если не ошибаюсь, ей было лет девятнадцать-двадцать. Я запомнила это потому, что это случилось в мой день рождения, пятнадцатого июля. Она жила здесь вскоре после того, как Приоло в тысяча семьсот восемьдесят первом году приобрели этот дом. Примерно в это же время британские солдаты оставили город, что подтверждает предположение Ребекки о том, что Вильгельм предпочел остаться в Чарльстоне. Возможно, он любил Кэтрин и остался с ней по собственному желанию.
– Будь это так, вряд ли бы он назвал себя пленником. Возможно, он остался тайком, и когда отец девушки это узнал – или же, возможно, ему было известно с самого начала, – он вынудил Вильгельма остаться в качестве бесплатного работника, дав ему еду и крышу над головой в обмен на то, что он его никому не выдаст. И Вильгельм остался, но лишь потому, что он любил Кэтрин.
– Но она погибла. Из-за него, – медленно сказала я. – Она была на корабле, который затонул, и он тоже был там, но не спас ее, потому что не знал, что она тоже находится на борту. Это были мародеры, Мелли. Твои славные предки начинали как корабельные мародеры, – прозвучали в моих ушах слова Джека. Увы, не имея доказательств, я не могла – и не хотела – делать никаких выводов.
Мать посмотрела на меня растерянным, изумленным взглядом.
– Мы обе его видели. И он был во плоти и крови. Он был сильней, и эту силу дали ему мы, потому что мы были вместе и хотели, чтобы он был здесь. Мы с тобой творим чудеса, Мелли!
Прежде чем я решала, согласна ли я с ее словами или должна рассердиться, мать потянула меня за руку:
– Пойдем отсюда!
– Куда?
– Включим свет. Не хочу застрять здесь в кромешной темноте, если нам нанесет визит сама знаешь кто. Хотя я сомневаюсь, что она это сделает, потому что мы здесь вдвоем. Но, как говорится, береженого бог бережет. Вряд ли Вильгельм сможет вернуться скоро. То, что он так долго стоял перед нами во плоти и крови, наверняка отняло у него силы.
Мать отступила, давая мне возможность первой вылезти через пролом в камине. Пока я ждала ее, мой взгляд был прикован к закрытой двери, что вела на черную лестницу. Как только мать вылезла из камина, она первым делом включила в кухне свет. Мы вновь посмотрели друг на друга.
– Как ты узнала, что я здесь, внизу? – спросила я.
Она пожала плечами:
– Материнское чутье. Я проснулась и тотчас поняла, что тебя в твоей комнате нет. Тогда я спустилась вниз и пошла на твой голос.
Пока она говорила, я обвела взглядом кухню. Вокруг царил жуткий кавардак. По всему полу валялись разбросанные рабочие инструменты, как будто ждали моего решения, что им делать дальше. Мой взгляд упал на лопату, лежавшую на полу рядом с грудой выломанных кирпичей. Я подошла к ней и взяла ее в руки.