Я только что хотела спросить то же самое, но теперь промолчала. Тащиться вместе с ними в роли третьего колеса вдохновляло ничуть не лучше перспективы целый месяц прожить вместе с матерью.
Джек вернул телефон в карман и посмотрел на меня. Я уже приготовила вежливый способ отклонить его предложение составить им компанию, когда он сказал:
– Думаю, тебе лучше остаться и начать собирать вещи для переезда к матери. С радостью помогу перевезти их, когда у тебя все будет готово.
Я ощутила себя воздушным шаром, из которого сначала убежал весь воздух, а затем его переехал грузовик. Дважды. Я заставила себя улыбнуться.
– Я как раз собиралась сказать то же самое.
Чэд и Софи извинились и вернулись к созерцанию раздвижных дверей. Я проводила остальную часть компании к входной двери.
– Позвони мне, если что-то узнаешь, – сказала я Джеку.
Ребекка вручила моей матери свою визитку. Мать, поколебавшись, приняла ее.
– На тот случай, если вы удалили мои сообщения на автоответчике, – сказала Ребекка. Ее взгляд не выдавал никаких эмоций. – Очень хотелось бы договориться о времени и взять у вас интервью.
Джинетт изящно пожала плечами:
– Боюсь, что в ближайшее время это невозможно. Я должна вернуться в Нью-Йорк. Надо выставить на продажу квартиру, а затем собрать все вещи. Но я непременно позвоню вам, как только улажу все свои дела.
На лице Ребекки не дрогнул ни один мускул.
– Понимаю. Время от времени я буду звонить, чтобы проверить, как там ваши дела.
– Безусловно, – ответила моя мать. Меня так и подмывало поднять руку и показать ей, какая она молодчина.
Джек и Ребекка ушли, а моя мать задержалась в дверях.
– Я не в восторге от этой Ребекки, – сказала она, когда они были вне пределов слышимости.
– Мама, поверь, мне плевать, что там у нее с Джеком. Он свободен и имеет право оказывать знаки внимания кому угодно.
Она снова посмотрела на портрет.
– Вообще-то я имела в виду не ее отношения с Джеком, хотя, мне кажется, что мой внутренний голос не обманывает меня и здесь. – Она пристально посмотрела на меня. – Я имела в виду ее интерес к нашей семье. Она напоминает мне стервятника, парящего над тонущим судном.
– А по-моему, она безобидна. Она может копать все, что захочет, ведь это не имеет ко мне никакого отношения. Мне нечего скрывать.
– Неужели? – Мать скептически выгнула бровь.
Всего одно слово, зато как она его произнесла! Сколько чувства, сколько недосказанности. Не удивительно, что она снискала такой колоссальный успех на сцене. Я посмотрела ей в глаза.
– Что ты от меня скрываешь? Что за тайна, какую ты не хочешь, чтобы я знала? Тебе что-то известно о моем прошлом или прошлом нашей семьи, например, чье тело было найдено на этом судне, – о чем Ребекке лучше не знать? Потому что, если ты что-то знаешь, скажи мне. Я готова ко всему.