Не сводя с меня взгляда, она медленно покачала головой.
– Я знаю ровно столько же, сколько и ты. Поверь. Думаю, нам просто нужно во всем разобраться и понять это вместе.
Она говорила так убедительно, что я была готова поверить ей, не напомни я себе, какая она замечательная актриса. Большинству людей невдомек, что оперные певцы не только должны иметь хороший голос, но и владеть актерским мастерством – хотя бы для того, чтобы воплотить в действие то, что они поют на итальянском или немецком, или на каком еще там. По понятным причинам я не была фанатом оперы, но я знала об этом жанре достаточно, чтобы не принимать за чистую монету слова моей матери, когда она, глядя мне в глаза, что-то отрицала.
Вспомнив, как накануне в пустых комнатах старого дома слышался детский плач, я была готова поклясться: мать скрывала от меня, по крайней мере, одну вещь.
– Ребекка рассказала мне о твоем выкидыше. Зря ты утаила это от меня. Не хочу, чтобы меня снова застали врасплох.
Мать вскинула подбородок, но ответила не сразу.
– Не было походящей возможности, – помолчав, произнесла она. – Когда это произошло, ты была слишком мала, чтобы понять, я же не хотела тебя расстраивать.
На меня накатилась волна обиды и разочарования, словно пролитое молоко, смешанное с осколками стекла. Впрочем, и то и другое остались в прошлом, так что оплакивать их было уже поздно.
– Меня расстраивать? И бросить меня без видимой причины, даже не попрощавшись? Это, по-твоему, было менее обидно?
Она пристально посмотрела на меня. Я поймала себя на том, что стою затаив дыхание в надежде, что она наконец скажет мне то, что мне так хотелось услышать. Вместо этого она повернулась и, пощекотав мне щеки ворсинками своей шубки, шагнула в открытую дверь. Она остановилась в дверном проеме, правда, спиной ко мне.
– Мы должны сделать это вместе. Даже если кто-то поможет нам, все зависит только от нас двоих. – Она плотнее укутала воротником шею. – Меня не будет около недели. Ты можешь в любое время переехать ко мне, но я подозреваю, что ты захочешь дождаться, пока я вернусь.
Я лишь молча проводила ее взглядом, пока она спускалась с крыльца. Она обернулась и посмотрела на меня.
– До свидания, – сказала она.
Я не ответила. Это слово опоздало на тридцать три года.
Я сидела, уставясь в экран компьютера, в моем кабинете – проверяла новые объявления и делала заметки, – когда в переговорном устройстве раздался голос Нэнси Флаэрти:
– У тебя посетитель, Мелани.
Я была готова поклясться, что она улыбается. Ее согласные стали мягкими, словно ватные шарики, выпавшие из вялых губ на подушку. Вздохнув, я нажала кнопку, чтобы ответить.