Сильно захотелось вздремнуть. По телу разлилась сладкая истома. С трудом, с помощью Селивана, дотащился до какого-то лежака и рухнул навзничь.
Очнулся оттого, что кто-то настойчиво тормошил меня. На месте головы чувствовалось нечто, наполненное какой-то расплавленной субстанцией, переливающейся при малейшем движении. Во рту привкус чего-то мразотного, словно там всякое мелкое зверьё нужник соорудило. С неимоверным трудом разлепил веки и рассмотрел двух воев, мелкобородых по молодости лет. Передо мной блестело озеро, шелестели берёзы. Кажется, я снова попал на то место, где был схвачен бравыми орёликами одноглазого уродца. И куда делась усадьба дьяка Алимпия с холопом Кошаком, тьфу – Селиваном?
Молодые вои почему-то радостно щерились на меня во все свои зубы и беззлобно подтрунивали:
– Очнулся, блудяшка[385] леша. Вставай, строй[386] поскору буде. Древле те задню не секоша?
– Зри яко упился. Очеса[387] пучит и веждами[388] мжит[389].
– Поставишь нам с Космыней по корчаге[390] сикеры в харчевне, бо соблюща[391] тея гузно от болезнований[392]. Отрокам такожде поклоны даждь. Теща спреч[393] и кликоша: «Ратник морны в роще лежит». Мы семо[394], а зде Макашка несть морны, а токмо тартыжны. Лежит се, копытца раскидах. Яко токмо псы удольку тею не изгрызли?
– Не, Деменьша, ато вся десятку нашему выставит хмельна зелья. Негоже от сеих утаиватися.
Помогли подняться. На мне висела воинская порть. Рясы и в помине нигде не было. Дематериализовалась таинственным образом. Я же прекрасно помнил, что в ней находился у Алимпия. Вряд ли Кошак захотел поживиться вонючей тряпкой. Интересно также, почему вои только ржут и не волокут меня в свой треклятый кремель. Причём здесь какой-то Макашка? Сплошные чудеса в решете!
Удивляться было ещё больновато, как и двигать головой. Решил пока не мучить свои мозги. Мышцы тела тоже слушались с трудом, будто окоченели. Мне помнились подобные ощущения, когда траванулся клофелином в гостинице маленького городка. Дура одна решила подзаработать таким способом за счёт моего здоровья. Ерунда, всякий нормальный мужчина должен иной раз испытать горечь утрат и поражений.
Эти смешливые обалдуи меня явно приняли за кого-то другого. В поиске сбежавших нас с Фокой не участвовали. По своим делам шли через посад и даже не знали про то, что кто-то куда-то почему-то сбежал из кремеля.
Солнце по расположению на небе намекало на приближающийся вечер. Получается, что я полдня в отключке провалялся. Парни собрались было топать со мной до казарм, но я сослался на неотложные дела и с благодарственными реверансами отвалил в сторону.