– Во, даёт! – глядя на разошедшегося парня, присвистнул князь. – Ты что же, советуешь мне его уволить?
– Да, господин! – Фань кивнул с полным осознанием собственной правоты. – Нечестные люди не должны служить во дворце, ибо по каждому народ судит обо всех.
– Ну, подожди, подожди, – замахал руками Баурджин. – Дай подумать. Вообще, все кадровые дела не сразу делаются, тут можно таких дров наломать, что потом три года расхлёбывать.
Юноша лишь молча поклонился, прижав руку к сердцу.
Отпустив секретаря, наместник задумчиво покрутил в руке гусиное перо, затем обмакнул её в тушь и быстрыми уверенными движениями набросал на бумажном листке иероглифы – «Чу Янь».
А если допустить, что старик мажордом не просто солгал из желания поднять свой престиж? Если он вообще не тот, за кого себя выдаёт? Если он, скажем, шпион Южной империи? Управитель дворца – неплохая должность для шпиона. Хотя, с другой стороны, что касается наиболее важных дел, так Баурджин никогда не отдавал относительно них никаких письменных распоряжений, да и устные передавал только лично, тому же Инь Шаньзею, например. А что передавал? Что они тут, в кабинете, обсуждали? А всё! Зверски убитых караванщиков обсуждали? Конечно. И фальшивый караван, который курсирует по маршруту Ицзин-Ай – Турфан и обратно вот уже третий месяц безо всякого результата, если не считать обогащения некоторых местных торговцев. Никто на караванщиков – отборных, вооружённых до зубов, воинов – почему-то не нападает, несмотря на все слухи, усердно распространяемые Кижи-Чинаем на постоялом дворе Шань Ю и в иных местах. А если предположить, что Чу Янь как-то связан с разбойниками? С той самой неуловимой и жуткой бандой, на время почему-то затаившейся? А, может, затаились, потому что мажордом предупредил об опасности?
Баурджин раздражённо бросил кисть, вспоминая, что они ещё здесь обсуждали. Ремонтников – несомненно! Так ведь Чу Янь их и нанимал! Монахи… любители имбирного пива – пожар в архиве, что, с подачи Чу Яня, что ли? И Фаня… Фаня, с тех пор, как к нему приставили охрану – тоже никто больше не трогал.
Да, конечно, мажордома можно во всём этом обвинить, если, правда, допустить, что он каким-то образом умудрился подслушивать все беседы в приёмной. А как? Стены во дворце толстые, у дверей всегда стоит стража – не прислонишься ухом. И всё же, если допустить…
– Фань!
Князь нервно дёрнул колокольчик.
– Да, господин наместник.
– Подойди ближе, к столу. Вот так. Теперь почитай стихи.
– Стихи? – секретарь хлопнул ресницами. – Какие вам угодно, господин?