– Как можно быстрее. Да, уже доставили списки из тюрем?
– Да, я сейчас их принесу, господин.
Мажордом удалился и тут же вернулся с бумагами на серебряном подносе:
– Вот, господин.
– Вижу. Ставь же их сюда, на стол.
О-о-о-о!!! Опять! Опять!! Опять!!! Опять эти проклятущие бумаги, в которых сам чёрт ногу сломит и ничего не поймёшь, ни со стаканом, ни без. Ну, казалось бы, тюремный отчёт о содержащихся узниках – уж куда проще! Ан, нет!
«О неподчинении, о непокорстве, о прочем – осуждено восемьдесят два человека, из которых по первому из десяти зол – восемь, по второму из десяти зол – четверо, по третьему…»
– Вот что, Чу Янь. Когда будешь подбирать секретаря, не забудь – ко всему вышесказанному он должен ещё хорошо разбираться в законах.
Молча поклонившись, мажордом неслышно ушёл.
А Баурджин, перейдя от стола на мягкий угловой диван, обтянутый голубым в жёлтый цветочек шёлком, ещё с полчаса читал, пытаясь вникнуть, совершенно непонятнейшие бумаги, пока, наконец, не уснул. А когда проснулся, за окнами дворца уже смеркалось. Умывшись водою, настоянной на лепестках роз, нойон вышел на опоясывавшую весь дворец галерею, покрытую золотистою черепицей, и долго смотрел, как за городскою стеной садиться солнце, освещая багровыми лучами вершины не столь уж и далёких гор. Может, именно по этому эти горы и прозваны Пламенеющими?
После ужина, Баурджин в сопровождении вездесущих слуг прошествовал в опочивальню, где с удовольствием растянулся на широком ложе в компании сочинения какого-то местного поэта и кувшинчика розового вина. Никакими делами князь решил уже сегодня не заниматься – в конце концов, надо же когда-то и отдыхать. Спасть пока не хотелось – выспался уже – и Баурджин с удовольствием вчитался в вертикальные столбики иероглифов «Драмы о соловье и розе».
Хоть и не совсем в его вкусе было сочинение, но и его прочёл бы, кабы дали. Так ведь нет, только улёгся, как раздался почтительный стук в дверь.
– Ты, Чу Янь? Входи, – отложив стихи в сторону, князь приподнялся, на всякий случай нащупав положенный под подушку солидных размеров кинжал – мало ли.
Вместо мажордома в опочивальню вошли… нет, вбежали – полуголые мальчики! Штук пять, в шёлковых зелёных штанах, с напомаженными прилизанными волосам, с музыкальными инструментами – лютнями, барабаном, бубном.
– Э-э! – в ужасе отпрянул нойон. – Вы кто такие?
Выстроившись в шеренгу у ложа, мальчики разом поклонились.
– Мы пришли, чтобы скрасить ваш досуг, господин, – с улыбкою промолвил один. – И будем всячески вас ублажать. Вы останетесь довольны!