— Как же так! — сказал Билл. — Трудяга, значит, просто робот, а управляла им та зверюшка, которая сейчас смылась. Она совсем вроде бы чинжер, только что рост у нее семь дюймов…
— Семь дюймов, семь футов, какая разница! — раздраженно буркнул офицер-кастелян, обматывая кисть руки носовым платком. — Ты что, думаешь, мы обязаны сообщать всякому рекруту истинные сведения о размерах противника или о том, что они живут на планете 10-М? У нас, парень, другая задача: поддерживать в вас боевой дух.
Теперь, когда Трудяга Бигер оказался чинжеровским шпионом, Билл совсем осиротел. Скотина Браун, который и раньше не отличался разговорчивостью, теперь совершенно разучился говорить, и Биллу не с кем было даже полаяться. Скотина Браун был единственным заряжающим на батарее, с кем Билл служил в од ном взводе еще в лагере имени Льва Троцкого, все новые его сослуживцы держались замкнуто, разговаривали только между собой, а на него, когда он к ним приближался, бросали подозрительные взгляды. В свободные часы они интересовались только сваркой и после каждой вахты хватали свои сварочные аппараты и приваривали к полу все металлические предметы, а заступив на новую вахту, с большим трудом вырезали их обратно, что было, с точки зрения Билла, весьма дурацким способом убивать время. Поэтому Биллу не оставалось ничего другого, как заводить воображаемые ссоры с Трудягой.
— Ты только глянь, в какую кашу я попал из-за тебя! — скулил он. Бигер только улыбался, видимо, нисколько не сочувствуя Биллу.
— А ну, захлопни свою черепушку, когда с тобой разговаривают! — злился Билл и протягивал руку, чтобы прихлопнуть крышку на голове Трудяги. Но это ничего не меняло. Бигер все равно мог только улыбаться. Никогда ему уже не чистить сапоги. Теперь он стоял неподвижно, придавленный к полу собственной тяжестью и магнитными подковками. Заряжающие вешали на него грязное белье и сварочные аппараты. Бигер простоял тут уже целых три вахты, и никто не знал, что с ним делать дальше, пока не явилось отделение военных полицейских с ломами, которые погрузили Бигера на ручную тележку и увезли.
— Прощай! — крикнул ему вслед Билл и помахал рукой. Потом, продолжая начищать свой сапог, добавил: — Ты был хорошим парнем, даром что чинжеровский шпион.
Скотина Браун на это никак не отозвался, сварщики с Биллом не разговаривали, а достопочтенного Тембо Билл сам старательно избегал.
Флагман флота «Фанни Хилл» все еще находилась на орбите — на ней устанавливали двигатель. Делать было почти нечего, так как предсказания Заряжающего 1-го класса Сплина не оправдались и своей специальностью они овладели гораздо быстрее, нежели за отведенный им на это год. Фактически хватило пятнадцати минут. В свободное время Билл шатался по кораблю, забираясь повсюду, куда не запрещала ходить военная полиция, занимавшая посты в переходах. Он уже подумывал, не навестить ли ему капеллана, чтобы вволю наругаться, но побоялся, что плохо рассчитает время и на вахте окажется офицер-кастелян. Встреча с ним Билла не привлекала. Шляясь по кораблю в полном одиночестве, он однажды случайно заглянул в полуоткрытую дверь какой-то каюты и обнаружил лежавший на койке сапог. При виде этого сапога Билл замер. Он не мог пошевелиться, он был не просто испуган, а прямо-таки полумертв от ужаса, ничего не соображал и с большим трудом преодолевал судорожные позывы мочевого пузыря.