— Осмелюсь спросить, на каких предметах вы специализировались в военной школе? — робко и тихо спросил Билл.
— Воинская Дисциплина, Подавление Воли и Методика Воздействия. Тяжелый курс — целых четыре года, но диплом я получил. Согласись, для парнишки из бедной семьи это недурно. Я кадровый специалист и просто не понимаю, почему эти неблагодарные ублюдки списали меня на эту ржавую консервную коробку. — Он снял очки в золотой оправе и смахнул непрошеную слезу.
— Неужто вы от них ждали благодарности? — с удивлением спросил Билл.
— Нет, конечно. Тут ты прав. Спасибо, что напомнил, Билл. Из тебя еще выйдет добрый солдат. Ждать от них можно действительно только преступного небрежения к своим служебным обязанностям. Впрочем, этим качеством, пожалуй, можно воспользоваться, если прибегнуть к взятке, подложному приказу, махинациям на черном рынке и прочим общепринятым штучкам, дабы достичь благой цели — выбраться из той ловушки, в которую я попал. Ведь я действительно здорово потрудился над подобными тебе балбесами, и самое малое, на что имел право надеяться, так это на то, чтобы мне не мешали заниматься тем же делом и дальше.
В минуты сильного душевного волнения реакция Билла заметно замедлялась. Он тер ладонью лоб, иногда даже колотил по нему кулаком.
— Какая удача для вашей карьеры, что вы родились этаким уродом… Я хочу сказать, что у вас такие выдающиеся зубы…
— При чем тут удача! — воскликнул Смертвич, щелкнув ногтем по одному из клыков. — Да знаешь ли ты, сколько стоит пара двухдюймовых, генетически мутированных, искусственно выращенных и хирургически пересаженных клыков? Черта с два ты знаешь! Мне пришлось отказаться от трех очередных отпусков, чтобы их оплатить! Но они того стоили: внешность — это все! В будущем мои капитальные затраты должны были принести недурной доход. Поверь мне, сумма была кругленькая — настоящие трансплантированные клыки на дороге не валяются! Да и вообще многим пришлось пожертвовать… Может, такие клыки и хороши, чтобы рвать ими сырое мясо, а попробуй- ка поцеловать девчонку, тогда узнаешь… А теперь, Билл, давай катись. Дела у меня. Рад был повидаться.
Последнюю фразу Билл еле расслышал, так как условные рефлексы вынесли его в коридор в одно мгновение. Потом внезапный испуг прошел, и он двинулся по коридору той походкой, которая напоминала движение утки с подбитой лапой, но которую Билл считал походкой опытного космонавта. Билл воображал себя старослужащим и полагал, что о военной службе знает больше, чем она о нем. Это жалкое самомнение было немедленно наказано: потолочные громкоговорители сначала икнули, а затем на весь корабль заорали: «Внимание! Внимание! Слушайте приказ самого Старика — капитана Зекиаля, — который вы ждете с таким нетерпением! Мы идем в бой! Надлежит навести полный порядок на корме и на носу, чтобы ничто не болталось, как цветок в проруби!»