Люси вопросительно взглянула на него.
— Именно мой дед заработал все деньги. На чипсах, крекерах и хрустящих хлебцах. На всех лакомствах к вечернему чаю, а потом, будучи дальновидным человеком, очень рано переключился на сырные палочки и канапе, так что сейчас мы получаем хорошую прибыль от коктейль-вечеринок. Ну, а потом пришло время, когда отец объявил, что его духовные интересы выше чипсов. Он путешествовал по Италии, Балканам и Греции и занимался искусством как любитель. Дедушка был возмущен. Он решил, что мой отец не годится для бизнеса и очень плохо разбирается в искусстве — и был совершенно прав в обоих случаях, — поэтому оставил все деньги в фонде для внуков. Отец получает пожизненный доход с них, но не имеет права тратить капитал. И знаете, что он сделал? Он перестал тратить деньги. Приехал сюда и начал копить. Я полагаю, что к этому моменту он скопил почти такое же состояние, какое оставил дед. А тем временем мы все — Гарольд, я, Альфред и Эмма — не получаем ни пенни из денег деда. Я — художник без всяких средств. Гарольд занялся бизнесом, и сейчас он — известный человек в Сити; это ему достались в наследство способности делать деньги, хотя до меня дошли слухи, что в последнее время дела у него идут неважно. Альфред... ну, Альфреда в нашей семье прозвали Шик-Альфом.
— Почему?
— Как много вы хотите знать! Ответ такой: Альф — паршивая овца нашей семьи. Он пока еще не сидел в тюрьме, но был очень близок к этому. Во время войны он работал в Министерстве снабжения, но довольно внезапно ушел оттуда при неясных обстоятельствах. А после этого было еще несколько сомнительных сделок с консервированными фруктами и неприятности с яйцами... Ничего крупного, всего лишь несколько сомнительных поступков с его стороны.
— Не слишком ли неблагоразумно рассказывать обо всем этом незнакомому человеку?
— А что? Вы — полицейская ищейка?
— Возможно.
— Я так не думаю. Вы здесь батрачили до того, как полицейские начали проявлять к нам интерес. Я бы сказал...
Он замолчал, так как в огород вошла его сестра Эмма.
— Привет, Эм! Ты выглядишь очень расстроенной.
— Так и есть. Я хочу поговорить с тобой, Седрик.
— Мне нужно вернуться в дом, — тактично сказала Люси.
— Не уходите, — попросил Седрик. — Убийство сделало вас практически членом нашей семьи.
— У меня еще много дел, — возразила Люси. — Я только вышла нарвать петрушки.
Она поспешно удалилась в сторону огорода. Седрик следил за нею взглядом.
— Красивая девушка, — сказал он. — Кто она в действительности?
— О, она очень хорошо известна, — ответила Эмма. — Она специализируется на подобных вещах. Но оставим Люси Айлзбэрроу, Седрик. Я ужасно встревожена. Очевидно, полицейские считают, что покойница была иностранкой, возможно, француженкой. Седрик, ты не думаешь, что это может быть Мартина?