— Кто и к кому будете? — деловито осведомился молодой человек.
— Агент сыскной полиции Кошин, — представился я. — Купец Барсуков здесь проживает?
— Ага, — молодой человек кивнул и отступил в сторону. — Проходите. Он предупреждал, что полиция придёт. Вытирайте ноги, пожалуйста.
Пока я их вытирал, молодой человек выглянул на лестницу. Там никого не было. Молодой человек старательно запер дверь и проводил меня в гостиную. Купец в домашнем халате полулежал на диване. Рядом в кресле куталась в пуховой платок уже не молодая, но всё еще миловидная женщина. Взгляд ее был печален.
Барсуков на правах хозяина представил мне остальных. Женщина была его супругой. Звали ее Зинаида Генриховна. Молодой человек и впрямь оказался приказчиком.
— Степан Васильев, — представил его Барсуков.
На отчество он не расщедрился. Зинаида Генриховна предложила мне чаю. Я отказался. Настаивать она не стала. Мне предложили, стул и, окончательно покончив таким образом с формальностями, мы сразу перешли к делу.
— Позвольте спросить, как там ваше расследование? — с ходу поинтересовался Барсуков.
— Движется, — заверил я его. — У нас уже есть первый подозреваемый.
— Так чего ему не быть-то? — негромко проворчал Барсуков. — Я вам сам его назвал, ежели что.
— Покойный Карл Фаддей Нагель, — сказал я.
— Он самый, — отозвался Барсуков.
— С ним, знаете ли, у меня сомнение вышло, — вздохнул я. — Допустим, он действительно восстал из мертвых и задумал вас ограбить. Допустим также, что основной его целью были эти часы.
— Так оно и было, — уверенно заявил Барсуков. — Вам и доктор говорил, что тот с часами играться в гробу будет.
— Это верно, — я кивнул. — Но скажите, зачем ему в гробу еще и кошелек?
Этим вопросом я озадачил вообще всех. Зинаида Генриховна нахмурилась. Приказчик озадаченно хмыкнул, а когда я взглянул на него, пробормотал:
— Так, это… Не знаю, может, просто деньги нужны?
— Дурак ты, — без обиняков сказал ему Барсуков. — Зачем мертвому деньги?
— Вот и я всё думаю: зачем? — произнес я. — Разве что расплатиться с живым подельником.
— Подельником? — переспросил Барсуков. — Их что, двое было?
— Вполне возможно, — ответил я. — Скажите, прозвище Гвоздь вам ни о чем не говорит?
Барсуков помотал головой, а супруга его прошептала:
— Фамилия дедушки была Нагель.
— При чём тут это? — несколько раздраженно бросил ей Барсуков, широко всплеснув руками.
— Нагель по-немецки — гвоздь, — чуть громче спокойно ответила Зинаида Генриховна.
— Ёшкин кот, — прошептал я и уже громче спросил: — А как он выглядел при жизни?
К сожалению, Зинаида Генриховна оказалась не мастером словесного портрета. Тогда я описал им Мишкиного знакомого в человеческом обличии. Приказчик нахмурился, но когда я прямо взглянул на него, он мотнул головой и сказал: