— Дальше вы всё знаете, — закончила барышня.
— Не совсем, — возразил я. — Скажите, вы действительно видели нечто похожее на эту арку над каналом?
— Вообще-то нет. Но Андрей, конечно, видел, иначе бы не прыгнул…
— И тогда вы закричали, — подсказал я.
— Да, — вновь кивнула барышня. — И я вам очень благодарна за то, что пытались его спасти. Сама бы я, наверное, так и не решилась прыгнуть.
Я призадумался. В общем-то, всё мне в этом деле казалось ясным, за исключением одного вопроса: целенаправленно ли отчим доводил племянника до самоубийства или, что называется, не сошлись характерами? Лично я был склонен считать, что ближе к истине второй вариант. Это, впрочем, не отменяло необходимости вправить мозги распоясавшемуся купцу.
— Не волнуйтесь, Маргарита Викторовна, — объявил я. — Разберемся. Мы и не с такими делами разбирались.
Семен отобразил на лице необходимый минимум для сардонической ухмылки, однако барышня, конечно, не могла знать, что я на службе в сыскной полиции всего две недели и кража у Фроловых была моим первым самостоятельным делом.
— Я вам верю, Ефим Родионович, — прошептала она.
— Замечательно, — подытожил я. — Тогда вот как мы с вами поступим. Нужно оповестить вашего дядю, Артема Поликарповича, о смерти племянника.
— Я готова, — мужественно пообещала барышня.
— Могу составить компанию, — сразу предложил Семен. — Всякие переговоры — это по моей части.
«Барышня красивая по твоей части, — мысленно возразил я. — А тут дело серьезное».
— Идея хорошая, — произнес я вслух. — Но мне надо бы на месте осмотреться как следует. И еще. Маргарита Викторовна, у меня к вам будет просьба.
— Какая?
— Пожалуйста, ничего сами не предпринимайте и не провоцируйте вашего дядю. Будет лучше, если он вообще пока не узнает, что вы дали столь подробные показания.
— Понимаю, — послушно кивнула она.
— Ну и отлично. Семен, подбери Маргарите Викторовне накинуть что-нибудь потеплее. На улице, чай, не май-месяц.
— Будет сделано, — пообещал Семен.
Они вышли. Я оглянулся на инспектора. Тот по-прежнему держал в руках какой-то отчет, но внимательно смотрел поверх бумаги на меня.
— Что скажете, Вениамин Степанович?
По правде говоря, я ожидал услышать в ответ на свой вопрос всё ту же сентенцию о том, кто тут инспектор, а кто — агент сыскной полиции, которую, при должном нахальстве, вполне можно было в дальнейшем трактовать как карт-бланш на переговоры с купцом. Однако инспектор отложил лист в сторону и сказал:
— Это, Ефим, убийство. Тщательно продуманное убийство.
Должно быть, моё удивление отразилось на лице. Инспектор покачал головой: