— И не стыдно было? — покачал головой полицмейстер.
— Так а всё равно было темно, — усмехнулась блондинка. — Четыре факела на весь бассейн.
— Вряд ли бы они так хлопали, если бы совсем ничего не разглядели, — вздохнула брюнетка.
— Ну, что-то, конечно, видели, — сказала старшая. — Еще больше себе придумали, а собственное воображение — оно завсегда лучше чужих фокусов.
Инспектор кивнул, жестом призывая продолжать. Дальше дела труппы быстро пошли в гору, хотя по вполне понятным причинам ночные выступления русалок широко не афишировались. Девушки выступали на берегах рек, озер, даже разок в специальном бассейне порезвились.
— Вот там света было навалом, — пожаловалась старшая. — Дай им волю, вообще бы прожектор поставили. Но мы к тому времени притерпелись. Специально дома почти нагишом расхаживали, чтобы привыкнуть.
Финал был предсказуем. Богатый зритель возжелал одну из русалок — блондинку. В ответ на откровенное предложение зритель схлопотал по физиономии, после чего директор получил предписание о закрытии цирка за аморальное поведение.
Вместо этого труппа отправилась на гастроли. Вдали от столицы публика была не столь избалована, а Семенов мастерил одно устройство за другим, позволяя девушкам устраивать настоящие феерии на воде. В бщем, как ни странно это звучит в конкретно данной истории, если бы не порядочность девушек, всё бы у них сложилось успешно.
Однако что в столице, что в глубинке зритель, по сути своей, одинаков, и питерская история повторялась раз за разом. Непристойное предложение, отказ и суровое изгнание за непристойное поведение. Частые переезды оборачивались новыми расходами, да и реквизит дорожал. И вот когда перед лешим всерьез замаячила картина повторного разорения, судьба на аркане приволокла к нему ювелира Симоно.
— Надо признать, что он единственный, кто нас не лапал, — грустно заметила брюнетка.
Спокойно досмотрев первое выступление до конца, он прямиком отправился к лешему и вытащил кошелек. Директор, взглянув туда, изобразил вздох страдающего в аду грешника, после чего сообщил ювелиру, что уломать девушек на что-то большее, чем только что было показано, лично он, к своему безмерному сожалению, не в состоянии. Ответ ювелира, мол, большего и не надо, вернул лешему радость жизни. От его подопечных всего-то и требовалось продолжать выступления, только в другом месте, как бы по-настоящему и для одного зрителя.
— И вы согласились заняться вымогательством, — подвел итог полицмейстер.
Старшая русалка развела руками.
— Так, по крайней мере, нас никто не лапал, — сказала брюнетка.