Я фыркнул:
— Молодцы, нечего сказать! Сейчас убийца может быть уже в Питере.
Дьякон виновато понурился. Я подумал и решил видеть во всем положительные стороны. По крайней мере, мне не придется гоняться за убийцей по заснеженным улицам. Можно вести следствие спокойно, в тепле, без спешки и суеты.
— Ну что ж, — сказал я. — Что сделано, то сделано. Тогда приступим к опросу свидетелей.
— Так это за милую душу, — тотчас откликнулся дьякон. — Все в гостиной собрались, только вас дожидаются.
— Хорошо, — кивнул я. — Вы, как я понимаю, свидетелем не были.
Дьякон развел руками и сказал:
— Виноват-с.
— Ну, не были так не были, — вздохнул я. — Но с графом, как я понимаю, знакомы близко.
— Да с самой той войны с япошками, — с легким намеком на гордость ответил дьякон. — При их сиятельстве денно и нощно состоял для поручений всяких.
— Не самая обычная карьера для дьякона, — заметил я.
— Так какая жизнь, такая и карьера, — философски ответствовал дьякон. — Спасибо благодетелю, что не дал голодной смертью сгинуть.
— Хорошо, — кивнул я. — Тогда скажите мне, Феофан, были ли у графа враги?
— Нет, — сразу и уверенно ответил дьякон, и для полноты ответа отрицательно помотал головой. — Только наследники.
Я не стал уточнять, что в делах об убийствах это подчас одно и то же.
НАСЛЕДНИКОВ БЫЛО ТРОЕ. Когда я вошел, они отчаянно спорили, но мне удалось расслышать только последнюю фразу:
— Да ты свои подштанники самостоятельно найти не сможешь! — хлестко бросил высокий брюнет в черном костюме.
Костюм был, что называется, с иголочки. Он идеально сидел на хозяине, и всё в нём тоже было идеально — от накрахмаленных манжет до белого треугольничка платка в нагрудном кармане. Брюнет стоял у окна. Рядом, изображая телохранителя, сгорбился очередной рыцарь. Этот был без оружия и протягивал вперед руки в железных перчатках, словно просил брюнета вложить в них что-нибудь смертоубийственное.
В воздухе пахло свежей хвоей. Справа от входа стояла наряженная елочка. Маленькая, но пушистая. Под ней лежали коробки, а за ней застыл на страже рыцарь со щитом и алебардой. По древку вились разноцветные ленточки. На щите красовался герб Кронштадта — башня с маяком и котелок на островке. Краски были яркими. Должно быть, его совсем недавно подновили.
— Здравствуйте, — начал я. — С праздником, конечно, поздравлять вас было бы бестактно.
— Да какой уж тут праздник? — последовал ответ, сопровождаемый двумя вздохами, каждый из которых выражал ту же мысль.
Я принес им свои соболезнования, они посочувствовали мне, что приходится работать в новогоднюю ночь, и мы между делом познакомились. Высокий брюнет оказался старшим сыном графа. Звали его Сергей Владимирович, и был он, как оказалось, моим ровесником.