— Хвалю за службу! — без тени улыбки ответствовал Матвеев и наградил старика гривенником.
Тот с достоинством принял награду и проводил нас на место преступления. Там, на снегу, я увидел три пары следов.
Отпечатки подкованных сапог Матвеева я узнал сразу. Он сошел с дорожки немного левее, чтобы не затоптать остальные следы, и его следы я увидел первыми. Далее шла цепочка следов, которые, по всей видимости, принадлежали купцу. Барсуков, сойдя с дорожки, держал курс прямо на раскидистый куст около гранитного памятника. Еще правее, строго параллельно следам купца, отпечатались собачьи следы. На мой взгляд, действительно, довольно крупные. Собака пробежала прямиком туда и обратно, а вот Матвеев с Барсуковым выходили обратно по дуге. Других следов на снегу не было.
— Семён, сфотографируй это, — сказал я, взмахом руки обводя цепочки следов.
Пока он устанавливал треногу и готовился к съемке, попутно рассказывая о своей технике любопытствующим, я спокойно и внимательно осмотрел следы. Первой моей мыслью было, что преступник прошел за намеченной жертвой след в след, но ее пришлось признать неверной. Барсуков носил поверх сапог галоши. Там мало того, что подошва с узором, так еще и на правой галоше была приметная полоса. Я сравнил отпечатки подошв Барсукова в цепочке туда и в цепочке обратно, и должен был признать — они оказались абсолютно одинаковы.
Конечно, преступник мог купить аналогичные галоши — товар-то не штучный — и нанести на них точно такие же повреждения, как на купеческих, или вообще пролететь за жертвой на миниатюрном воздушном шаре, однако всё это выглядело как-то излишне сложно. Наступи купец на битое стекло, и вся задумка пошла бы прахом. Ну а создай преступник миниатюрный воздушный шар, который мог бы бесшумно носить человека в нужном направлении, да еще лавируя между деревьями — дались бы ему тогда купеческие часы! Он бы на одном патенте озолотился. Сейчас к воздухоплавательному делу сам государь интерес проявил, дозволив нашему аэроклубу собирать пожертвования на создание российского воздушного флота.
Я помотал головой, отбрасывая обе версии, и подозвал Матвеева.
— Ну, что думаешь? — спросил тот.
— Пока просто думаю, — ответил я. — Ты у нас вроде охотник…
— Иногда, — сказал Матвеев. — Хотя я больше по тарелочкам стрелок. А что?
— Да вот думаю, а не мог ли человек, к примеру, пришить на подошву собачью лапу и прикинуться песиком? Возможно ведь такое?
— Ну, там другая техника, но вообще да, можно сделать ходульки.
Он присел рядом с собачьими следами, вгляделся в них и сказал, что в конкретно данном случае — вряд ли. Для полной уверенности Матвеев позвал сторожа. Тот, как оказалось, был его давним знакомым и куда более опытным охотником. Я ему задал тот же вопрос и получил тот же ответ. Вряд ли. Там и постановка лап значение имеет, и глубина следа — человек-то потяжелее собаки будет, — и еще с дюжину нюансов сторож мне перечислил. Все я не запомнил, но суть дела полностью уяснил.