Первой нарушила молчание Ольга Ивановна:
– Мы с Настей домой. Подвезешь, капитан? – «Теща» умела задать вопрос так, словно была директором школы и вызывала к доске отъявленного двоечника, зная, что он не выучил урок.
Марат промолчал и вопросительно взглянул на Елену.
– К сожалению, нас вызывает Харченко. Всю группу, – уныло ответила Петелина. – Ваня, позови Устинова.
Майоров, почувствовав, что разгорается чужой семейный скандал, поспешил ретироваться.
– На службе тоже напортачили, – понимающе покивала головой Ольга Ивановна. – Зятек, наверное, отличился.
Елена сказала, обращаясь к дочери:
– Настя, подождите здесь. Когда я освобожусь, поедем домой вместе.
– Я так ждала, а ты…
По щекам Насти катились крупные слезы. Она в сердцах пнула коробку из-под обуви, и та отлетела на середину кабинета.
– Дождешься тебя, как же! Насте завтра в школу, – продолжала наступать по всем фронтам Ольга Ивановна. – А ты с Маратом можешь и тут переночевать. Зачем время на семью тратить? Диванчик, правда, узковат, но зятьку только этого и надо.
– Мама, не начинай!
– Пойдем, Настя. Никому мы не нужны, на такси доедем.
Бабушка взяла внучку за руку.
Возле двери Ольга Ивановна обернулась и изрекла фразу, подсмотренную в одном из женских журналов:
– Статус женщины зависит от статуса мужчины, которого она контролирует.
– Что это было? – спросил Марат, когда кабинет опустел.
– Забудь! – отрезала Елена.
Ей не хотелось рассказывать о своей оплошности с ботинками для керлинга. В то время когда жизнь заложницы висела на волоске, она занималась личными проблемами. И только усугубила их.
Полковник Харченко выслушал подробный отчет майора Петелиной, пояснения оперативников и эксперта-криминалиста. Безрадостная картина событий текущего дня предстала перед ним во всех деталях.
Двенадцать спецназовцев, опытные оперативники и лучший следователь не смогли предотвратить трагедию. В результате – двое погибших, включая заложницу. Но и это не всё! Исчез крупный выкуп, а наглый преступник оставил в подарок полицейским рисунок с фигой и огромное пятно на репутации правоохранительных органов. Да что там пятно – все участники опергруппы оказались в бочке дерьма, из которой неясно, как выбираться.
Юрий Григорьевич сцепил перед собой пальцы и нахмурил брови. Сотрудники обреченно ждали его праведного гнева. Полковник понимал, что наорать и потрясти кулаком – самое простое, но бесполезное решение. Ну, сорвет он злость на подчиненных – а дальше что? Все уйдут обиженные и раздраженные. Мужики выпьют с горя, и немало, а Петелина не сможет уснуть, и завтра ее измотанный бессонницей мозг будет плохо соображать. Что уж говорить об оперативниках, мучимых похмельем? Кому от этого будет лучше? Разве что скрывшемуся преступнику.