– Вы что, собираетесь меня обыскивать? – возмутилась девушка.
– Вас не буду, а вот одеяло придется.
Оперативник выдернул одеяло из рук Айшет. Девушка взвизгнула и скрестила руки на груди, словно была обнажена. Валеев скользнул взглядом по зеленой пижаме, полностью закрывавшей тело девушки, и проворчал:
– Если вы не одеты, то мы – в бикини.
Он ощупал одеяло. Внутри пододеяльника что-то свалялось. Марат сунул руку и извлек оттуда скомканную майку.
– Майка мужская, – констатировал он и хмыкнул: – А строите из себя…
– Это не моя!
– Кто бы сомневался! Оформим изъятие.
Майоров тем временем проверил подушку и поднял матрас.
– Опаньки! – услышал Марат его возглас. – Посмотри!
В дальнем углу под матрасом лежала толстая пачка долларов.
– Айшет Закирова, это ваши деньги? – задал стандартный вопрос Валеев.
Расширенные глаза девушки беспомощно взирали на происходящее. Она не могла произнести ни слова.
– Вы имеете право хранить молчание, – согласился Валеев. – А я имею право предложить вам другое место для ночлега. Не отель, конечно, зато с хорошей охраной и толстыми стенами. Собирайтесь, Закирова! Вы задержаны по подозрению в убийстве своей подруги Валерии Богдановой.
– Надо бы понятых пригласить, – шепотом напомнил Ваня Валееву.
– Найди пару студенток, – нехотя согласился капитан.
По щекам Айшет катились слезы. Она была в шоковом состоянии. Валеев усадил девушку на стул, покопался в шкафу и подал ей верхнюю одежду.
– Одевайтесь, я отвернусь.
Сломленная девушка опустила взгляд на колени, словно не понимала, откуда взялись ее платье и куртка.
Ваня Майоров вернулся в комнату с двумя понятыми, притихшими и настороженными студентками. В их присутствии он упаковал пачку долларов в пластиковый пакет и попросил расписаться в протоколе. За несколько минут, пока они находились в комнате, студентки сумели уяснить, что происходит нечто шокирующее, и уходили, распираемые обалденным секретом.
На следующий день утром Петелина и Валеев вместе вышли из подъезда. На тротуаре еще были заметны следы прошлогодних художеств Марата, когда в романтическом порыве он написал под окнами Елены признание в любви.
«Эх, куда испарилась былая романтика? Добившись постоянного доступа к телу, мужчины тускнеют, становятся прагматичными, совместная жизнь теряет яркие краски подобно асфальту со стертой надписью: надежный, предсказуемый, но серый, а с годами на нем неизбежно появятся трещины. А порой хочется маленьких безумств, от которых искрят глаза, трепещет сердечко и порхают бабочки в животе», – невольно подумалось ей.