Помимо Сола в лаборатории присутствовали несколько техников, носивших такие же серые комбинезоны. Единственное отличие было в количестве синих нашивок на рукавах. У техников таких нашивок было по две. У Сола — шесть.
Правда, означать эти знаки различия могли всё что угодно. Как воинские звания или ученые степени, так и принадлежность к той или иной исследовательской группе или, например, количество детей у каждого индивидуума. Или ещё что-нибудь, о чём я даже представления не имею.
Сами люди внешне не слишком изменились. Разве что все индивидуумы, которых я встречал до сих пор, были высокими (то есть примерно моего роста), стройными и подтянутыми. Впрочем, это была слишком небольшая выборка, чтобы делать какие-то выводы обо всём человечестве.
Может быть, к сотрудникам СБА предъявляют особые требования.
Но вот что было особенно странно, так это их техническое оснащение.
Мягко говоря, не поражало оно моего воображения. Плоские мониторы, похожие на плазменные панели моего времени, обычные клавиатуры, пульты с кнопочками, тумблерами и рычажками. Никаких голограмм, телепатических интерфейсов и прочей научно-фантастической фигни. И даже датчики все с проводками.
В принципе любая продвинутая лаборатория двадцать первого века могла бы похвастаться примерно таким же набором техники.
Тем не менее, эти ребята заселили Марс, встретили инопланетян, они могут путешествовать во времени и сканировать память.
Интересно, как выглядит современная версия Интернета.
Сложно сказать, сколько времени мне пришлось трепаться в первый день.
Наверное, они добавили в воду какой-то наркотик, потому что у меня нарушилось восприятие времени. Но, по самым скромным прикидкам, интервью заняло не меньше десяти часов.
И даже несмотря на то что у «электрического стула» оказались функции массажного кресла, после окончания всех процедур эсбэшникам пришлось вытаскивать меня вручную. Встать без посторонней помощи я был не в состоянии.
Поддерживая под руки, Сол и его помощник отвели меня в камеру и принесли поесть. Не знаю, подмешивали ли они снотворное в еду — думаю, что особой необходимости в этом не было. Я чувствовал себя смертельно усталым и заснул, едва моя голова коснулась подушки.
На следующий день процедура повторилась. И на третий. И на четвертый.
То же кресло. Те же бесконечные расспросы. Те же истории, по второму и третьему кругу…
— У тебя очень хорошая память, — заявил мне Сол на излёте очередного дня расспросов.
— Я уже об этом жалею, — сказал я.
— И дело даже не в том, что твоя память не подвержена влиянию извне, — сказал Сол.