— У медали есть и обратная сторона, — сказал я. — Станет он двойным агентом, а вы ничего и не узнаете. Потому что сами ему в голову залезть тоже не сможете.
— Существует много систем контроля. — Когда Сол улыбался, ему хотелось верить. Такая уж у него была улыбка.
— Кстати, а врагов у вас много? — спросил я. — Мира во всём мире добиться так и не удалось? Или вопросы здесь можешь задавать только ты?
— В своё время мы обо всём тебе расскажем, — пообещал Сол.
— Даже о том, бороздят ли ваши корабли просторы Вселенной? То есть я догадываюсь, что бороздят. Просто любопытно, сколько просторов уже пробороздили.
— Достаточно, — снова улыбнулся Сол.
— Ну и как? Есть ли жизнь на Марсе?
— Мы построили там пару городов, — сказал Сол. — Так что, определённо, жизнь там есть.
— Э-э-э… я имел в виду немного другую жизнь, — сказал я. — Инопланетяне существуют? И не стоит мне говорить, что поскольку на Марсе есть города, значит, в них живут инопланетяне. Человечество одиноко во Вселенной или нет?
— Нет, — на этот раз улыбаться Сол не стал. — К сожалению, не одиноко.
Но больше на эту тему в тот день он мне ничего не сказал.
Сразу после завтрака он отвёл меня в лабораторию, где меня вновь усадили на подобие электрического стула.
Потом мне побрили голову, чтобы прилепить на неё новую порцию датчиков. Несколько десятков прилепили к моим рукам и ногам, так что я стал напоминать самому себе обвешанную гирляндами новогоднюю ёлку. Если они ещё додумаются просверлить мне дырку в черепе и вставить туда оптоволоконный кабель, я окончательно почувствую себя Избранным. То есть Нео. Причём до того, как он принял красную таблетку.
Череп мне сверлить не стали.
Закончив со всеми соединениями, меня надежно зафиксировали на стуле, и началось… Что именно началось?
Разговоры.
Сол начал задавать мне вопросы, посматривая на мониторы и периодически пощелкивая кнопками нескольких клавиатур.
Чёрт побери, никто никогда не осмелился бы назвать меня молчаливым из-за боязни пойти против исторической справедливости, но так долго я ещё не болтал.
Сола интересовало всё.
Где я родился, как звали моих родителей, что я помню о своём детстве, в какой детский сад я ходил, в какой школе учился, какие нам преподавали предметы и как звали всех моих учителей.
Периодически мне давали попить сладенькой водички. Возможно, в неё были подмешаны какие-то препараты, что-нибудь наподобие «сыворотки правды», потому что в какой-то момент я поймал себя на мысли, что мне нравится рассказывать Солу истории о своей жизни.
Припоминать все эти подробности не составляло мне большого труда, и параллельно своему рассказу я изучал лабораторию и самого Сола, стараясь понять, в какое именно дерьмо я влип и насколько глубоко в нём увяз.