В помещении имели место два кресла и письменный стол с вмонтированной в столешницу клавиатурой. Роль монитора выполняла одна из стен кабинета.
Другой мебели в наличии не имелось, окно также отсутствовало.
Не знаю, как живут потомки, но работать они явно привыкли в спартанских условиях.
Вопреки моим ожиданиям — аскетизм во всем — кресло оказалось довольно комфортным, хотя и не принимало форму тела. Сол положил руки на стол и вперил в меня свой тусклый взор. Если бы он ещё предложил мне закурить, происходящее напомнило бы мне сцену допроса преступника в каком-нибудь малобюджетном российском криминальном сериале.
Но потомки не курят. Наверное, они ещё и не пьют, не употребляют наркотики, не едят мясо и отправляются на тот свет совершенно здоровыми.
— Нам удалось установить, что ты, скорее всего, являешься тем человеком, за которого себя выдаешь, — сказал Сол.
— Скорее всего? — изумился я. — Неужели недели допросов вам для этого мало?
— Поскольку мы не в состоянии отсканировать твою память, наверняка утверждать мы ничего не можем, — вздохнул Сол. — Впрочем, мы давали тебе старые препараты, которые применялись до того, как был открыт метод ментоскопирования. Так называемую сыворотку правды. И, скорее всего, — он снова сделал акцент на словосочетании «скорее всего», — ты не врёшь.
— Я-то знаю, что я не вру, — сказал я. — Как я могу вас в этом убедить?
— Никак, — сказал Сол. — Меня зовут Сол Визерс, я — полковник Службы Безопасности Альянса, я и привык никому и ничему не доверять на сто процентов.
— Разумная политика, — одобрил я. — И насколько же ты готов поверить мне? В тех же процентах?
— Процентов на девяносто пять, — сказал Сол. — А это наивысшая степень доверия, которой я могу удостоить любое живое существо. То, что ты рассказываешь под воздействием суперскополамина, не слишком отличается от того, что ты рассказываешь в здравом уме. А в твёрдости твоей памяти я уж точно не сомневаюсь.
— Хорошо, что мы сошлись хотя бы на этом.
— Мы вытащили тебя из прошлого из-за некоторых особенностей твоей памяти, — сказал Сол. — К сожалению, из-за этих же особенностей мы теперь с трудом представляем, что нам с тобой делать дальше. Когда все эксперименты, связанные с тобой, закончатся, то, вне зависимости от результата, мы не сможем вернуть тебя обратно в твоё время.
— Это я понимаю, — сказал я.
— К сожалению, мы не можем и оставить тебя здесь, предоставив определённую степень свободы, — сказал Сол. — Темпоральный проект, в деятельность которого ты поневоле оказался вовлечён, является строго засекреченным. В самом Альянсе о нём знает лишь несколько десятков человек. За пределами Альянса, как я смею надеяться, ни одного. В твоей голове содержится слишком много секретной информации, чтобы мы могли отпустить тебя в свободное плавание.